На опознание выехал старшина, бывший начальником караула, и Колесников. Ему надо было составить протокол опознания, чтобы закрыть заведённое на дезертиров дело.
– Они это! – сразу и без колебаний опознал убитых старшина. – Лопату надо бы найти, схоронить по-человечески.
– Ты где людей увидел? Пусть их тела собаки сожрут! – ответил командир роты охраны тыла. – Они у меня двух молодых ребят застрелили. Хуже фашистов. Те хоть враги, а эти?! – ротный сплюнул.
На обратном пути Колесников сам сидел за рулём «Виллиса». Старшина был расстроен, даже огорчён.
– Ну, спрашивается, советские же люди! Страна их выкормила, воспитала, школу они советскую закончили. Чего в бега подались? Мало того – по своим стреляли, двоих своих же солдат убили! Как можно? Бабы, подростки, старики в тылу надрываются – у станков, в поле, чтобы армия сыта была, одета-обута, оружие имела. Вот гниды!
– Ты же их хоронить хотел.
– Вроде как Божьи твари, да и каждый человек упокоенным после смерти должен быть.
– Ты правильно, старшина, про людей-человеков вспомнил. Вот ты человек, лямку свою старшинскую тянешь; парни молодые, что в самоходках сидят, тоже долг перед Родиной и семьёй исполняют. А про этих – забудь. Не достойны они памяти, заслужили собачью смерть.
Старшина только вздохнул.
– Однако это ещё не всё, старшина. Если бы они, как солдаты, головы свои сложили на поле боя, их семьи от государства помощь бы получали. А сейчас? Как родственникам быть членами семьи изменника Родины? В техникум или институт не возьмут, в правах – полное поражение, даже на выборы не пойдёшь. Но это в лучшем случае. Жить на что? Ведь и на работу не возьмут, а то и вообще в Сибирь или на Север сошлют.
– Круто!
– Так и надо.
– Я сразу об этом не подумал.
– Теперь и во взводе у себя расскажи, как предатели жизнь закончили и чем это родне грозит.
– Нет у меня во взводе предателей!
– Не говори «гоп»! Сам видишь – войска вперёд продвигаются. Будут призывать украинцев, молдаван. Думаю – хлебнём ещё лиха! Только чур – я тебе ничего не говорил.
– Я не ребёнок, понял.
Сергей ехал и думал о том, что вроде и немцев скоро за пределы СССР выбьют, а забот у НКВД и милиции будет много и надолго. И настраиваться надо на серьёзную работу.
Вообще на отвоеванных у немцев территориях Украины творилось нечто непонятное. В крупных сёлах или городах порядок ещё был, по крайней мере – днём. А в небольших сёлах или деревнях жители были в состоянии постоянного страха. Заходили в деревню люди в непонятной форме – смеси немецкой, польской и советской – и цивильной одежде. Говорили на смеси русско-украинско-польского языков. У некоторых на пилотках или фуражках были прикреплены значки ОУН или УПА, другие были вообще без них. Каждая банда грабила, в первую очередь продукты норовила забрать, и все прикрывались красивыми лозунгами о самостийности Украины.
Но