– Шахразада, а ты уверена… Ты уверена, что странствие закончится тогда, когда ты в этом убедишься?
– Нет, – та в ответ улыбнулась. – Наверное, потом мне дано будет выбрать мир, где я буду нужна кому-то или где все только начинается…
– Но эта же цепь странствий бесконечна!
– Значит, я буду жить вечно… И вечно убеждаться в немощности тех, кого мы считаем полом сильным и решительным.
– Сестренка, но, может быть, самый главный подвиг – это обычная простая жизнь годами, десятилетиями вместе? Не распятый на огромном дубе дракон, голова которого украшает главный зал (то еще украшение, думаю), не принесенный к ногам красавицы мешок алмазов размером с голову, а просто жизнь вместе, рядом. Воспитание детей, ежедневная забота о хлебе насущном. Общие печали и общие радости. Спокойная старость рука об руку?
– Нет, моя хорошая. Это не подвиг – так и должно быть на самом деле. Никакого героизма нет в том, что мужчина берет на себя часть забот о семье.
– Я не о том. Я о том, что он не бряцает оружием, а молча делает свое дело. Спокойно и достойно.
– И вновь я тебе скажу нет, сестренка. Это идеальная картина. Хотя в легком бряцании я не вижу ничего дурного. Но мы-то сейчас говорим не о мужчинах вообще, верно?
– Да, сестра, ты пытаешься доказать, что твой муж, Шахрияр Третий, разлюбил тебя…
– Похоже, что именно так… Что не столько разлюбил, сколько привык ко мне так же, как к подсказкам твоего мудрого мужа в диване. А мне меньше всего хочется, чтобы это произошло.
Женщины замолчали. Тягостная тишина обволакивала, затягивала, как омут. Томительно текли минуты, нарушаемые лишь шелестом листвы над головами печально умолкшей Герсими и погрузившейся в невеселые думы Шахразады.
Садилось солнце. Царица не успела и заметить, что совсем близок тот миг, когда она отправится в новое странствие на поиски настоящего рыцаря.
Свиток пятый
Голова у Шахразады, о нет, у Равенны, это она почувствовала сразу, едва не пошла кругом, и она была почти готова опровергнуть слова Лаймона, несмотря на грозящую ей опасность.
– Конечно, все будет так, как вы того пожелаете, ваша светлость, – небрежно заметил Лаймон, – но зачем вешать парня, пока мы не узнаем, есть ли у него сообщники.
Граф хмуро посмотрел на него.
– Пожалуй, ты прав. – Щелкнув пальцами, он приказал своим людям: – Заприте мальчишку в темнице и допросите его.
Равенна (и Равенна… и Шахразада) хотела было возразить, но Лаймон схватил ее за запястье и развернул лицом к себе.
– Прости, любимая. Я как следует с тобой не поздоровался. – Прижав ее к себе, он прошептал ей на ухо: – Если тебе дорога жизнь, молчи.
– Но…
– Один ложный шаг, и ты погубишь всех нас.
Лаймон огляделся и сделал знак оруженосцу, указывая на людей Ворона, которые уводили перепуганного