– Тут, – Альда показывает нам на скамью, стоящую вдоль стола, и выходит.
– Что-то тут не так, – говорю я.
– Всё тут так, – говорит Киронага. – Это публичный дом.
Я хмурюсь.
– Не понимаю. Зачем в глуши публичный дом?
– Если есть разбойники, значит, дорога оживлённая. Значит, ездят богатые купцы, мастера-толстосумы, солдаты. Почему бы не быть придорожному публичному дому? Альда, похоже, хозяйка.
Киваю. Киронага прав. Он продолжает.
– Они, наверное, ещё одежду шьют. Посуду делают. Кормят путников, а может, и на продажу что выращивают. Что-то вроде общины.
– Наверное.
Это объясняет дорогую мебель и отсутствие мужчин.
– Их никто не охраняет, – говорю я.
– Хочешь наняться? – смеётся Киронага. – Скорее всего, они сами себя хорошо охраняют.
Появляется Фарка.
– Лошадей пристроил. За ними ухаживают.
Киронага кивает. Входит маленькая женщина, которую мы видели на кухне. В её руках – миска, окутанная паром. За ней – Альда с двумя тарелками и деревянными ложками.
– Суп, – говорит она.
И тогда меня пробивает. Я не могу так долго терпеть. Мне плевать на их грёбаный суп. Я встаю и выхожу из комнаты – мимо Альды, мимо маленькой женщины и Фарки. Киронага за моей спиной что-то говорит, но я не слышу.
Я прохожу через сени в комнату, где слышал звуки ткацкого станка.
В комнате горит камин, тут тепло и уютно. Посередине и в самом деле стоит станок, но небольшой, домашний. За ним сидит черноволосая женщина с тонкими чертами лица. На стуле у стены пристроилась ещё одна женщина, противоположность первой: широколицая, веснушчатая.
Они поднимают на меня глаза. Мне плевать на Киронагу, да. Мне плевать на Киронагу.
Рывком поднимаю женщину из-за станка, она кричит. Бросаю на пол, задираю на ней юбку. Второй рукой зажимаю рот. Веснушчатая бежит ко мне, я успокаиваю её метательным ножом в глаз. Она падает. Черноволосая орёт. Я разрываю ей нижнюю юбку, одновременно расстёгивая штаны. Бью её по лицу.
Женщина бьётся. Я спиной чувствую чьё-то присутствие. Я вхожу в неё, рвусь вперёд, она пытается отвернуться, чтобы не видеть моего лица. Позади раздаётся визг, но никто меня не трогает. Слышу какой-то треск, глухой удар, мужской рёв, наверно, это Фарка.
Я чувствую, как под моими руками трещат её рёбра. Она кричит и бьётся, я рвусь вперёд, всё происходит быстро, и я заканчиваю, и она уже почти не двигается.
Я встаю, застёгиваюсь и, наконец, оборачиваюсь.
В дверях стоит Киронага. У его ног – тело Фарки без головы. Голова откатилась в сторону. Рядом лежит окровавленная Альда, чуть позади – ещё две женщины. Подхожу к телу веснушчатой, достаю нож. Ножом перерезаю от уха до уха горло черноволосой. Иду к Киронаге, смотрю ему в глаза.
– Почему ты меня прикрыл?
Киронага