Пока ребенок не заплачет, мать грудь не даст.
Как только ребенку что-либо нужно, мать спешит к его колыбели; она там, когда он голоден, она напоит его в минуту жажды. Когда он слышит ее шаги, то умолкает; когда видит ее, тянется к ней рукой; его взор лучится, когда он получает грудь, он сыт; образ матери и ощущение сытости сливаются в нем воедино – он благодарен.
Горе младенцу, оторванному от материнской груди…
Дети питаются молоком и похвалами.
Развитие человеческого рода исходит из сильного, непреодолимого стремления к удовлетворению чувственных потребностей. Материнская грудь успокаивает первую бурю чувственных желаний и вызывает любовь; вскоре после этого развивается страх, и рука матери унимает его; эти действия влекут за собой объединение чувства любви и доверия и развивают первые зародыши благодарности.
Кормящая мать – это не женщина, а военный объект, потому что она выкармливает будущего солдата.
Грудь материнская – надежнейший приют.
Для того чтобы ребенок не плакал, достаточно, чтобы рядом была мама…
Кормление грудью – глубоко интуитивный процесс, такой же, как вынашивание малыша и его рождение. И только человеческий интеллект, возомнивший себя венцом творения, мог свести этот процесс к голым наукообразным схемам, увидев в нем проблему, достойную своего применения, и породив тем самым массу действительно серьезных проблем, лишающих мать и дитя той восхитительной атмосферы взаимопроникновения, в которой выпестовываются и созревают истинно человеческие качества.
Мать кладет сосок ребенку в рот, да не разум свой в голову.
Материнское молоко все сладко вспоминают, но его вкус никто не помнит.
Велеть кому-нибудь продуцировать нужные тебе мысли – то же, что поручить сторонней женщине родить твоего ребенка. Существует категория мыслей, которые надо рождать самому, в муках, и они-то и есть самые ценные. Они решают, что ты, мать, дашь ребенку – грудь или вымя, воспитаешь его как человек или как самка, будешь руководить им или силой на вожжах тянуть за собою, будешь играть им, крошечным, и нежностью к нему восполнять ласки равнодушного или немилого мужа, а когда он подрастет, бросишь на произвол судьбы или станешь ломать.
Если супруги не позволяют, чтобы их огород засеивали чужим семенем, почему они позволяют, чтобы их посев орошался чужим дождем? Если отец сообщил своему ребенку свою природу, почему мать отказывает ему в своей? Зачем они, чтобы вскормить своего ребенка, прибегают к третьему лицу?
Если