– Как я его повезу?
– Не беспокойся! – шепчет Бесси. – Всего пять коробок.
– Высотой с меня?
Он поднимает руку на уровень моего плеча. Я в ужасе.
Вижу себя в тот вечер двадцать третьего числа, после последнего безумного дня, когда укрылась в гостиничном номере, похожем на блошиный рынок в разгар переезда. Клод и Мишель помогают собрать мои личные вещи. Запихнуть все, что висит (а это немало!), в чемоданы, картонки, сундук, которые и так уже почти невозможно закрыть! Пять ящиков с шампанским перекрывают вход в ванную комнату. А это еще что за бутылки?
– Опять шампанское, «сувениры» от «Синемонда», которые я должна вручить звездам по своему выбору.
– Жаннин, я часть твоего выбора? – спрашивает Мишель. Он вскрывает одну бутылку, вторую. Мы поднимаем тосты! Этих бутылок мне не хватит. Пусть «Синемонд» никогда об этом не узнает!
На следующее утро вокзал Сен-Лазар, отход поезда в 11 часов, «трансатлантический рейс», о котором я с религиозным пылом читала не раз. Толпа, фотографы, пресса, Noir et Blanc, Point de vue и десятки других, Моклер, Бесси и прочие.
И все это ради меня? А! И, похоже, ради другого. Ибо господин Франциск Гэ, крупный политический деятель, отбывает в Канаду.
Нас просят позировать рядом друг с другом. «Посланница» рядом с… Это льстит самолюбию! Мишель отходит в сторону. Мама и Жан-Лу приезжают в последнюю минуту, едва успевают на ходу поцеловать меня. Они не присутствовали на съемках.
– Почему, – вздохнет моя мать через несколько месяцев после моего возвращения, – почему люди в Бурже кривятся, поздравляя меня с твоим замужеством?
– Как именно, мама?
– Почему они спрашивают: «Она вышла замуж за этого бородатого старика?» Не понимаю. Мишель ведь молод.
Только позже я наткнусь на подпись: «Посол отбывает в Новый Свет одновременно с Посланницей». Мадам Франциск Гэ! Какая честь!
В Гавре на набережной толпа людей: «Вон она! Мисс Синемонд!»
Репортер: «Ваша фотография сегодня вечером появится в New York Herald!»
Пора признаться во всем, я не знаю Ла-Манша! И никогда не видела такого трансатлантического монумента, как пароход «Грасс».
Мы взбираемся по трапу. У меня каюта № 9, суперлюкс. («Синемонд» и R.K.O. прекрасно знают свое дело!) Меня удивляет запах смолы. Неприятно. Я вспоминаю о горючих материалах. (Эх!)
Комиссар Нафрешу галантен, разрешает Мишелю позавтракать со мной на борту.
Мисс Синемонд имеет право (она одна) осмотреть свой багаж в трюме.
За столом Мишель вглядывается в меня:
– Что с тобой, Жаннин? Меланхолия?
– Дорогой, мы же надолго расстаемся.
А ведь мы привыкли к «До свидания!» Я никогда не признаюсь ему в охватившем меня страхе. Это громадное судно… такое маленькое в море! Те же подмостки! В детстве меня потрясли катастрофы «Титаника», потом «Лузитании». А если моя звезда погасла? Представляю себе реакцию прессы, фотографии и тексты в черной рамке: «Она ушла в радости…», «Она прошла по жизни…»
Пришел поздороваться капитан. «Посланница…» Я едва слушаю его. Думаю об акулах. Колокол. Последние прощания. Долгое стояние у перил. Мишель на набережной. Его