Сменивший Рыскина на посту первого секретаря партии ЕАО Г. Н. Сухарев неоднократно обращался в Москву с просьбами возобновить переселение евреев в область. В записке на имя Маленкова (апрель 1940 г.) он бил тревогу по поводу того, что идет непрерывный процесс снижения доли еврейского населения… еврейские школы не укомплектованы учениками… областная газета на еврейском языке издается тиражом 1 тыс. экземпляров. Сухарев предлагал в «ближайшие два-три года» направить в ЕАО 30–40 тыс. евреев из западных областей Украины и Белоруссии. Однако этим грандиозным планам не суждено было сбыться. Биробиджанский проект, представлявший собой на самом деле не более чем пропагандистскую акцию, очень скоро обнаружил свою очевидную нежизнеспособность.
Итак, переселенческая политика советского правительства, как в крымском, так и биробиджанском варианте, была нереальным мифом властей и привела к полному краху.
Дипломатия Гитлера против дипломатии Сталина
Любопытно, почему же Сталину так необходим был именно этот «образованный» помощник? Вполне очевидно, что на роль палача в годы массовых репрессий мог подойти любой из его окружения. Однако «вождь» готовил для Молотова иную роль, для исполнения которой требовался податливый и преданный ему человек.
В 30-е гг. как член Политбюро и как Председатель Совнаркома Молотов занимался различными вопросами внешней политики. У него часто возникали разногласия с наркомом по иностранным делам М. М. Литвиновым. По мнению бывшего ответственного сотрудника НКИД Е. А. Гнедина, Литвинов оставался в то время «единственным наркомом, сохранившим самостоятельность и чувство достоинства». Такой человек был явной преградой для Сталина, который уже подготовлял свою стратегию «дальнего прицела» по отношению к Германии.
Нет сомнения, что действия Сталина и его окружения не раз играли на руку гитлеровцам, давали им материал для антисоветской пропаганды, наносили ущерб как внутренним, так и международным позициям Советского Союза, а по большому счету – делу мира и безопасности народов. В то же время необходимо иметь в виду, что если «враги народа» внутри страны были выдуманы, то прямая опасность фашистской агрессии становилась в конце 30-х гг. суровой реальностью для Советского Союза. И это требовало от советской дипломатии немалых усилий для того, чтобы, с одной стороны, не дать втянуть себя в ситуацию, когда Советский Союз оказался бы в состоянии международной изоляции, а с другой – делать все практически возможное для предотвращения фашистской агрессии.
При оценке развития советско-германских отношений в 1939–1941 гг. необходимо иметь в виду ослабление в результате сталинских репрессий и утвердившихся авторитарных методов управления роли Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) на формирование и практическое осуществление советской внешней политики. Репрессии, единичные в отношении дипломатических