– Ты-то здесь при чём?
– А-а-а, тогда понятно. Давай, – и Барабаш хлопнул старшину по плечу, – поднимай бойцов и за работу. И это… раненых в дом занесите.
Твердимир сжал кулаки – после того, что сделали степняки с населением Большого Лабаза, находиться внутри приземистых, крытых сланцем домиков тяжело даже видавшему виды пограничнику. Старшина не считал себя неженкой, и эта война стала третьей в его жизни, но тут… Нельзя так…. будто и не люди вовсе.
Поесть всё же успели, благо Еремей Баргузин высказал предложение, сильно сэкономившее время и силы.
– Зачем мы будем ставить шатры? – спросил он у руководящего расчисткой Барабаша.
– Маскировка, – пояснил старший десятник. – Что тут непонятного?
– Вроде всё понятно, но ведь шаман для чего-то хотел поставить завесу невидимости.
– Так не успел.
– Это мы с тобой знаем, что не успел, а они? – бывший профессор указал пальцем в небо. – Прилетят, ничего не увидят и решат, что всё в полном порядке. Короче – темна вода во облацех…
– Попроще не можешь? – скривился, как от незрелого яблока, Барабаш.
– Могу. На месте пиктийского командира я так бы и подумал. Тем более внизу всего лишь кочевники.
– Ну и что?
– Ты когда приходишь в хлебную лавку, то запоминаешь, в каком углу который таракан сидит?
– Логично, – Матвей блеснул услышанным невзначай учёным словом.
У Баргузина ворохнулось в груди что-то горячее, а сердце не слишком заторопилось с новым ударом – именно так он когда-то ответил юной рассудительной девушке, жившей по соседству. Ветреная красавица подробно и обстоятельно объяснила подающему надежды, но безденежному и голодному студенту причины своего отказа. Да, и Еремей был молодым и влюблённым… одну жизнь назад? Давно, очень давно.
– Разреши встать к ДШК, командир.
– Зачем?
– Так надо.
Матвей прочитал на лице профессора нечто, не позволившее ответить отрицательно. Только кивнул молча и ушёл к пограничникам, раскладывающим поверх пепелища пласты свеженарезанного дёрна.
– Поскорее бы прилетели, – старшина выплюнул травинку и перевернулся на спину. – Ненавижу ожидание.
– Как тебя, такого прыткого, в пограничники взяли? – Барабаш внешне не проявлял признаков нетерпения, только голос звучал суше обыкновенного.
– Это наследственное, – Твердимир закрыл глаза и улыбнулся. – Шесть поколений Свистоплясов на границе служили, а я чем хуже? Дети подрастут, и они пойдут.
– Много детей?
– Нет, всего четверо сыновей. Я же только два года как женился.
Барабаш удивлённо присвистнул и спросил:
– Как это умудрился?
– Близнецы, – ухмыльнулся пограничник. – А ты про что подумал?
Матвей заржал не хуже недавно съеденного нойонова иноходца, но от ответа уклонился. Вместо этого он поднял руку, призывая к молчанию, и прошептал:
– Кузнечики смолкли.
Так и есть, даже дикие пчёлы, неизвестно