Доказательства существования жизни после смерти. Отсутствует

пропадает, вместо него появляется определенное количество теплоты; то же самое должно было бы быть и в нашем случае: вместо уничтожившегося движения должно было бы возникнуть ощущение или представление как его эквивалент. Но представление не есть что-либо материальное, поэтому для физики причинная связь имела бы здесь пробел, в физическом процессе отсутствовало бы звено. Это противоречило бы непрерывности физических процессов, наблюдаемых во всей природе. То, что движение превращается не в другую форму движения, не в потенциальную физическую энергию, но в нечто, что физически вообще не существует, есть предположение, которого физик не может допустить. Превращение движения или физической энергии в мысль, в чистые процессы сознания для натуралиста было бы равносильно уничтожению энергии. Следовательно, материализм невозможен с точки зрения естествознания.

      Теперь читатель легко может видеть, в какой связи находится материализм и естествознание. Можно сказать, что данные естествознания не подтверждают положений материализма. И даже, наоборот, наиболее выдающиеся представители естествознания высказывались против возможности материалистического толкования духовных явлений. Назовем такие имена, как Гельмгольц, Дюбуа-Реймон, Фирордт, Лудвиг, Фикк.

      Один из наших русских физиологов, открывая в 1871 году курс физиологии, во вступительной лекции доказывал, что мнение об особенной связи физиологии с материализмом основано на невежестве и что, напротив, естествознание скорее способно указать слабые стороны материализма (см. Ибервег-Гейнце. История философии. – 1890, с. 549). Английский физик Тэт в книге «Новейшие успехи физических знаний» говорит: «Существует многочисленная группа людей, которые утверждают, что воля и сознание – чисто физические явления. Это заблуждение обусловлено тем легковерием, которое характеризует невежество и бездарность». Из этого легко видеть, что материализм есть порождение естествоведов, а не естествоведения.

      Поэтому, ради последовательности, материалисту остается признать ощущение первичным свойством всякой материи или, по крайней мере, свойством материи организованной, но, став на эту точку зрения, материализм отказывается от своего основного положения.

      Вот почему Бюхнер, желая отстоять свои прежние взгляды, стал на новую точку воззрения, которая не может быть названа материалистической в строгом смысле этого слова. В последнем издании своего «Stoff und Kraft» он находит, что признание материи безжизненной совершенно ни на чем не основано. По его мнению, материи как таковой должны быть приписаны наряду с физическими свойствами и свойства психические. Здесь мы у него находим вставки, состоящие в прямом противоречии с положением чистого материализма, что мысль есть функция материи, что можно было бы признать в том случае, если бы мы допустили одну субстанцию в мир – материальную.

      У Бюхнера мы находим признание субстанции, но не материальной. «Мышление и протяженность, – говорит