– Мари, но почему же он не женится?
– Ждет заключения договора с испанцами.
– Но договора не будет без договора о браке короля.
Мари хитро заблестела глазами:
– Мы кое-что придумали. Позже увидишь.
Мне очень не нравился этот хитрый блеск, он мог означать грядущие неприятности лично для меня. Я не забыла наставления Армана о невозможности что-то изменить, но Мари снова успокоила, что я успею уйти, прежде чем что-то произойдет. Оставалось надеяться…
Зря она надеялась, что Людовику позволят жениться на племяннице кардинала. Любить Мари ему разрешали, но жениться?!
Людовик еще не стал настоящим королем, а потому во всем слушался мать и кардинала, своего крестного отца (и отчима? вполне возможно). И все же Луи попытался поговорить с матерью. И вот тут стало ясно, насколько права Мари, твердя, что для Ее Величества прежде всего ее собственные интересы, пусть выдаваемые за интересы государства, а сын на втором плане. Племянница вообще на десятом.
Мазарини давно это понял, на что он надеялся, не препятствуя влюбленности короля и своей племянницы, непонятно, неужели на то, что королева вспомнит о том, что существует любовь? Во множестве книг и фильмов твердят, что именно кардинал настоял на браке короля и испанской инфанты, что это он фактически вынудил Анну Австрийскую сделать выбор не в пользу сына, чтобы заключить договор с испанцами и закончить Тридцатилетнюю войну. Но ведь на инфанте можно было женить младшего сына Анны Австрийской Филиппа, а Тридцатилетняя война закончилась десять лет назад, и испанцам мир был нужен не меньше, чем французам…
Просто одно дело называть Мари племянницей и совсем иное – невесткой и королевой. Анна Австрийская прекрасно понимала, что строптивая и активная Мари станет настоящей правительницей, следовательно, сама Анна власть потеряет.
Но пока власть была в руках Анны Австрийской, она ею воспользовалась, и отнюдь не в пользу моей сестрицы.
– Ваше Величество, почему вы не желаете выслушать меня и понять мое сердце? Вам хорошо известно, что такое сердечная привязанность и брак без любви. Почему вы обрекаете меня на такое? – в голосе Людовика настоящее отчаянье.
Королева холодно посмотрела на сына, от ее взгляда у несчастного Луи все внутри заледенело. Голос королевы также был холоден и непривычно звонок.
– Сын мой, ваши сердечные пристрастия не столь постоянны, как государственные интересы Франции. К тому же не стоит путать любовный пыл с интересами страны, а любовь с браком. Вам прекрасно известно, что издревле короли Франции заключали браки, исходя из государственной необходимости, а не из собственных желаний.
Анна Австрийская поднялась и прошлась по комнате, не глядя на сына, зато бросив раздраженный взгляд на присутствующего кардинала, в котором явно боролись два желания – стать тестем короля и пойти на поводу у королевы. Мазарини не заметил этот недовольный взгляд, он задумчиво покусывал губу, глядя на пламя свечи. Королева, не получив открытой поддержки кардинала,