Тогда, 30 лет назад, Ксюша не стала спрашивать у мамы, что это за медведь такой, который безжалостно топчет детские уши. И мечты.
А вот сейчас, через несколько минут, она отважится сказать медведю, что плохо тот шагает по ушам. Плохо! И пронзительному голосу из прошлого – твёрдо вернёт громкое грубое с горчинкой «НЕТ».
– Лучше все же упасть в обморок. И хорошо бы сейчас, а не на сцене, да?
– Тогда давай быстрее, – рассмеялся Руст.
– А сейчас нам споёт…
– Чёрт. Не успела.
* * *
– Ну! У тебя же получилось!
– Да, черт возьми. Получилось! С забытыми напутствиями, но, к счастью, не забытыми словами. С неточными нотами, но с по-настоящему пережитыми эмоциями. С пересохшим горлом и невозможностью ни вдохнуть, ни выдохнуть… Но с таким сладким чувством исполненной мечты маленькой девочки с голубыми глазами и смешными косичками.
– Ну что, когда там следующий концерт?
Яна Кучеренко
И больше ничего
– Оленька, ведь еще Екклезиаст говорил…
За окном разрезает черноту тополиных ветвей и разливается в первых лужах весеннее солнце. Слова вытекают через щель в раме и, шлепаясь на землю, будто сонные после зимы мухи, остаются лежать на влажных земляных прогалинах.
«Ведь Бог есть любовь и больше ничего…»
Очки сползают на нос, и кабинет расплывается мутным, голубоватым в цвет обоев пятном. Над макушкой Лени скачет по стене солнечный зайчик с проплешиной глянцевого обойного пиона.
Леня вдруг смотрит строго и прямо, очки вздрагивают и водружаются на место.
– Но это в православии. А в исламе бог есть справедливость… – сурово продолжает свой рассказ Леня.
За окном мелькает угольный грач.
«Удивительно», – думает Оленька, – «грачи на вредном производстве…»
– Ворожба и привороты действуют, конечно. Но частично…
Очки снова предательски съезжают на кончик веснушчатого носа, Оленька хмурится и рассеянно блуждает взглядом от Лени к окну. «Приехали. Двигатели строит для ракет, а все в привороты верит…»
От неожиданно налетевшего ветерка у Лени вдруг захватывает дух. Он судорожно вздыхает, отмечая про себя принесенную с улицы сладкую свежесть, какая бывает только весной. Оля завороженно ловит глазами парящие в воздухе пылинки вдруг думает: «И впрямь, ворожит…»
Леня тоскливо смотрит на скучающую Оленьку, которая вдруг резко прерывает повисшую между ними немоту и пронзительно кидает ему прямо в лицо:
– Леонид Георгиевич, что же Вы все сидите здесь?
Леня замирает и испуганно моргает ресницами, настолько длинными, что их трепетание, кажется, заканчивается где-то на раскрасневшихся