Началась бы мучений долгих,
Иномирных существ пора.
Только долг был делом уплачен,
Всякий скот был загонен в дом,
День минувший, что с пользой потрачен,
Был Самайном благословлён,
Вышли люди к костру распалённому
И молили и день, и ночь,
Чтоб к наставшему времени тёмному
Бог спустился несчастным помочь.
И вот небо закрыли тучи
В миг, когда занялась заря,
И под звук леденящей кручи
Задрожала седая земля.
В тот же час отворились двери,
Что в иные миры врата,
И, соткав свой наряд из метели,
Вышла дева – как снег бела.
На глазах у всех постарела —
Обратилась старушкой седой,
И так ясно и ладно пропела:
«Не к лицу быть Зиме молодой».
Молот тяжкий с плеча опустила,
Сотворив горный вышний хребет,
И затем первым делом решила
Постирать в здешнем море плед.
И тря дня, и три ночи бессонных
Всё трудилась, покуда земля
Не укрылась в одеждах, подобных
Цвету вишни в закат сентября.
Всю гладь моря укрыло корою,
И от берега, словно мосты,
Шли дороги – до «дома» длиною,
Так прекрасны, кристально чисты.
Только трусам они не служили,
А в сердцах всех ютился страх.
Век от века так люди жили,
Смелость в диких слыла волках.
И тогда стара дева воззвала
К вечным силам земных широт,
А потом всех дрожащих собрала
У огромных морских ворот:
«Имя мне – Кайлэх, а второе —
Что Бейр, – я взамен отдаю
За покорность и веру, надвое
Сердце, стоя пред вами, делю.
Знайте, вы теперь вольные птицы.
Так летите во все края!
Вам не ведомы больше границы,
Весь ваш дом – ледяная земля».
Так поверил народ. И восславил,
И священную клятву принёс,
Неумелые крылья расправил,
Ветер зимний все страхи унёс.
Гром раздался над островом тихим,
Улеглась беспокойная гладь
Моря синего, что неспособно
Человека
Боле
Сдержать.
Глава 1. Застывший город
Море было гладким, как шёлк, а ветер – нежным, как бархат. Погода на пристани сегодня убаюкивала всякого, кто решил бы насладиться ею. Рыбаки попрыгали в лодки с рассветом, надеясь застать сонную рыбу врасплох. Подвалы уже распухли от огромного количества морской живности, которую мужчины тащили в дом. Но припасов никогда не бывает много. Тёплая осень легко могла обернуться холодной весной.
Лёгкая морская рябь изредка покачивала суда, но рыбаки видели в этом лишь вызов. Каждый постарался отплыть подальше от остальных, чтобы спокойно заняться охотой. Пожалуй, стоит упомянуть, что сегодня вода была на редкость вредной и изворотливой, пряча всю рыбу в своих глубинах. Ноябрь уже подходил к концу, а значит, время охоты и собирательства прошло. Теперь настала пора затаиться и смиренно дожидаться зимы.
Но люди – создания во сто крат вреднее и настойчивее любой стихии. Вот один из них бросил свои сети в полусонное море. Оно вздрогнуло, встрепенулось и встало на дыбы. Лодку качнуло сильнее, но человек не обратил на это внимания. Он нагнулся и всмотрелся в своё пляшущее отражение. Улыбнулся – отражение ответило хмурой гримасой. Поднялась волна. «Таких волн не бывает при штиле», – сказал бы опытный моряк. «Такие волны бывают, когда море злится», – сказало море и вмиг проглотило судно вместе с его капитаном. Впрочем, пустая лодка вскоре всплыла.
Если углубиться в леса, расположенные к востоку от пристани, то, обходя стороной неприметные селенья, можно было попасть в Никс-Аргос – город непрекращающегося веселья, – хотя сейчас даже он начал погружаться в спячку.
Уже почти неделю стояла мерзкая промозглая погода. Люди ютились в своих домовых норах, топя камины и загружая подвалы едой. Здесь – в отличие от послушного собрата на пристани – ветер бушевал, взметал багровые листья и беспощадно сбивал с ног каждого, кто пришёлся ему не по нраву. Солнцу так и не удалось пробиться сквозь густой туман, и лишь его отголосок бледной дымкой освещал мостовые.
Фонари потушили ещё вчера. Повозки с лошадьми не ездили с воскресенья. А поскольку новый день наступил всего несколько часов