Одновременно потянулись одинаковые и щелчок кнопки, тишина хорошая. Не понятно, как правильно, свои законы утвержденные. Недаром же из сотен тысяч просеяны и остановились в выборе, выключили.
После зрачками встретились, пусть будет там, параллельными.
Звездная гладь
Вечер. Чуть усталости. Прочь из стен одиночества. Дорога ночная пятнадцатиминутная скользкая. Как всегда, битком, без свободных столиков. Насыщенный дым суеты снующих обслуживанием. Бесцеремонность уже градусных. Тяжело всегда погружение до растворения, словно в прорубь с осколками. Набрать воздуха.
Сюрпризы россыпью. Форма официанта, брошенная на перекур или так, в эмоциях. Искорки зрачков, улыбнулся, сгреб, примерил. За вечер. Набирай, набирай скорости. Никто, удивительно, не узнает, обезличенный, форма невидимки, может, оно и к лучшему. «Сюда, еще, ждем уже… мы этого не заказывали, отменяем, как скоро?»
Среди столов, рядков выбрать скорость, сбиваясь сперва, после приноровившись к потоку течения, выдохнуть, расслабился. Жаром от каждого столика эмоциями. Обсуждали, пиная, фыркали, не замечали, как светится. В беготне стоптанных сандалий за хрустящей добычей наличности, отбрасывали из прайда. Блага призрачные взамен на незаметные граммы улыбки искренней. Слухи дегустируют не пережевывая, иные их для пущего эффекта заваривали, настаивали, перемешивали, крошили для удобопереваривания. Как это бывает плечом к плечу, бились, смыкались грани бокалов, расплескивали, переплетение накипевшего. «Он потрясающий, обеспечил работой сотни тысяч, как же идет ему строгая форма в сочетании с подбородком волевым, решительным». А рядом средиземное радио: «Все умеют лгать