Вера закрыла за ними ворота, вошла в дом. Помытые для чая чашки сиротливо толпились на столе. Она плеснула себе остывшей заварки и, отпивая маленькими глоточками, бездумно уставилась в запылённое окно.
Темнело. Взгляд упал на расписание электричек. Взгляд стал осмысленным. Она поднялась и вышла в сад. Одинокая вскопанная грядка тянулась вдоль забора. В конце разновеликими черенками торчали четыре воткнутые в землю лопаты. Она выбрала покороче и принялась копать, изредка поглядывая на дорогу. Но старшего, Игоря, так и не увидела.
…Вся двадцатитрёхчасовая электричка оказалась пустой. Лишь в первом вагоне сидели редкие пассажиры, да и те теснились ближе к кабине машинистов. Она подсела к ним и огляделась. Напротив оказался тот, утренний, мужичок в дождевике. Он поднял голову. Глаза его, старческие, безмятежные понемногу становились внимательными, в них теперь появилась улыбка. И он кивнул ей головой, как старой знакомой.
– Постоит ещё бабье лето, постоит. Всё сделать успеем. Ничего, не тужите, поскрипим ещё…
Электричка была тёплая и уютная.
Победительница
Вера Гасникова возвращалась домой.
Возвращалась чемпионом России по стрижке овец. Соревнования проходили три дня. Дорога и командировочные были оплачены организаторами. Иначе бы она и не поехала. Чего деньги-то тратить попусту? Выиграешь там, не выиграешь – ещё неизвестно… Да и дома хлопот хватает…
Призы – кубок и кухонный комбайн – лежали упакованные в громадном дорожном бауле. Проклятущие перекладные вымотали всю душу. Сначала автобусом до Магнитогорска, затем поездом до Челябинска. Из Челябинска – снова поездом до Самары, там – снова час на автобусе. Теперь вот обратно… До Челябы, слава Богу, добралась. По-людски надобно бы у братишки младшего, у Пашки, тормознуться, погостить хотя бы денёк… Но уж шибко невтерпёж было до дома добраться! Душа уже там была, с мужем и ребятишками. Вот гостинцам порадуются!
И, как только приехала в Челябинск, сразу же поспешила купить билет до Магнитогорска. Жаль, что только в шесть вечера отходит… Четыре часа валандаться где-то надо…
«Позвоню-ка Пашке. Может, выходной?..» – подумала она, обложившись баулами на лавочке в привокзальном сквере.
Завод, где работал младший брат, был когда-то союзного значения. Затем наступили кризисные времена 90-х. Завод пошёл по денежным рукам, как распутная девица, захирел и до сей поры перебивался случайными заказами. Рабочие работали по 2–3 дня в неделю. Чем леший не шутит, может, и, правда, у Пашки выходной…
Повезло ей. Прикатил младшенький на вокзал, через час уже прикатил. Обнялись, поцеловались, как положено. Пашка – крупный, высокий, под метр восемьдесят – тридцатилетний мужик, рядом с Верой гляделся мелковато и щупло. Та, при таком же росте, смотрелась и пошире, и побогаче статью. И вообще, весь корень их, Гасниковых, никогда мелким не был. Хоть дедов взять, хоть детишек. Может, благодаря врождённой силе и дородству Верка так быстро и справлялась с овцами: хвать за лапы, свалит на бок, коленом прижмёт – и давай шерсть снимать!