– Разочарования? В чем? – слова эти, похоже, озадачили его. – Чем ты должна была его разочаровать?
– Тем, что я не хотела иметь детей.
Он был поражен. Поднявшись, он аккуратно стряхнул крошки, оставшиеся от сэндвича, на поднос и сказал:
– А сейчас мы приладим крючок на маленькое окошко.
Но маленькое оконце ванной комнаты отказывалось подчиняться. Рама с годами сгнила и разбухла настолько, что не могла удержать ни гвоздя, ни винтика. К тому же свет в комнате едва позволял разглядеть толком что-либо. Абади отправился в комнату родителей, взял настольную лампу, стоявшую рядом с «электрической» кроватью, присоединил к удлинителю и вручил Нóге, так что она могла помочь ему теперь в его схватке с взбунтовавшимся окошком. Он тут же забил два куска дерева в щелку оконной рамы и ввинтил крючок, который, как он уверил Нóгу, будет работать пусть более символически, чем практически, чтобы защитить ее от вторжения маленьких негодяев с верхнего этажа, но на какое-то время… сработает.
– Этого хватит на то время, пока ты будешь в Европе, но следующему владельцу квартиры придется уже поменять все окно.
– Никакого нового владельца в этой квартире не будет, – спокойно сказала нынешняя хозяйка, осветив лампой лицо Абади. – Мама вернется… и на этом закончится ее эксперимент.
И, сказав это, она выключила свет.
19
Стоя рядом, она наблюдала, как он собирает свои инструменты, разнимает соединительный шнур удлинителя, сворачивая его и убирая под крышку ящика; затем проследовала в комнату родителей, где он вернул настольную лампу на ее законное место. А когда он совсем уже собрался уходить, сказала:
– И сколько же я вам должна?
– Что за чушь ты несешь?
Но она повторила вопрос, добавив:
– Для меня это не чушь. Вы за все время только и получили, что один сэндвич. Как инженер. Но затем оказалось, что вы еще и плотник. А он разве не заслужил награды?
И, не обращая внимания на его протестующую жестикуляцию, она распахнула створки освобожденного от вещей отцовского шкафа и показала ему на совершенно новый костюм и туфли с лежащими поверх обуви носками.
– Мама раздала тонны одежды, ее собственной и папиной, нашим соседям, но рука ее не поднялась расстаться с этой красотой, которую так любил папа, – я даже не уверена, успел ли он насладиться ею. А потому, прежде чем этот костюм опустится на плечи какого-то ультрарелигиозного создания Всевышнего, – возьмите его. Пожалуйста. Сознание того, что этот костюм достался именно вам, я уверена, очень его порадует.
Он был поражен:
– Порадует? Кого? Всевышнего?
– Моего папу.
Она рассмеялась.
– Если только ему не все равно – там, где он находится сейчас, кому его костюм достался.
Она сняла пиджак с плечиков.
– Примерьте его, не стесняйтесь. Что может случиться?
Она уже готова была к тому, что он начнет протестовать,