Но теперь я выбралась из потока и, сидя на берегу, залечиваю раны. И пока они болят, я сушу волосы и пишу тебе письма, и кладу их в бутылку, чтобы потом вернуть их потоку. Тому самому, в который, к счастью, нельзя войти дважды.
Письмо 2. Город и время
Когда-то это был для меня просто город – место обитания. Когда-то именно из этого города я уехала в другой Город, жизнь в котором оставила на мне несмываемый след. Я всегда чувствовала тот, второй Город, как особое, мне предназначенное место, хотя провела там всего несколько лет – ничто в сравнении с теперешней вечностью. Но после нашей встречи мой первый город перестал быть безликой, трудно ворочающейся массой зданий, памятников, машин, фонарей, ресторанов, людей. Город стал для меня местом и временем наших встреч. Каждая из них отпечаталась в мозгу словно живая, из многих встреч сложились маршруты, из маршрутов – традиции и обычаи. Теперь я знаю – в этом городе практически нет района, где мы не встречались друг с другом – не занимались любовью, не обнимались, не сидели в ресторане, не гуляли, не ссорились, не дрались, не расставались – в конце концов.
У Яндекса своя карта города, а у меня своя. Сегодня я мысленно путешествую по своей собственной карте моего города.
Начну с северо-запада, расположенного вокруг двух толстых набухших вен проспектов. Здесь – начало всего, здесь я впервые в жизни потеряла голову, стыд, совесть и пропала, на долгие годы попав в плен не только твоего, но и своего собственного чувства. Проезжая мимо безликих офисных зданий, я всегда дрожу, потому что вспоминаю легкий падающий снег, тут же тающий на горячем стекле машины, и запоздалое ощущение опасности – одна фраза, сказанная тобой – я знаю, что потом будет очень плохо.
Тогда я не думала, что это потом когда-либо наступит. Тогда я не думала, что это потом будет таким ужасным. Тогда я вообще не думала, потому что чувствовала – после многих лет сравнительно спокойной и организованной жизни я чувствовала, что внутри меня оживает нечто давно забытое и похороненное – выползает любовь, просыпается желание, ворочается ревность. Все это казалось мне далеким и более ненужным прошлым, пережитком молодости, привилегией неопытности и платой за невинность. Я была уверена, что это уже давно прошло, как детская заразная болезнь или первое неумелое похмелье. Но именно там, под тихим и теплым падающим снегом, я поняла, что ошиблась. Я только не сумела оценить чудовищные размеры этой ошибки. И всякий раз, когда на лицо падает снег, я снова слышу про потом, и осознаю, что потом – это уже сейчас.
Неподалеку от этого места есть небольшой, вечно грязный перекресток,