Именно Рыжая предложила отпраздновать первые полгода на острове, устроив что-то вроде костюмированного бала. Ее идею приняли на ура, а «Тот, который сказал: здесь!» недоумевал, как мысль о таком простом механизме создания традиций не пришла ему в голову с самого начала. К празднику все готовились с большим воодушевлением. Два музыканта из Голландии умудрились в катастрофной суматохе спасти акустические гитары. Хотя скорее это гитары спасли им жизнь, поскольку на берег они выбрались без спасательных жилетов. В первые месяцы им, да и всем остальным тоже, было как-то не до музыки. Теперь оба каждый вечер разучивали песни народов мира, раскладывая их на две партии. По коллективному сценарию выходило, что праздник начнется с избрания королевы бала, которая выберет себе короля. Король и королева откроют танцевальный вечер какой-нибудь хорошей медленной композицией под аккомпанемент голландцев, а потом веселье продолжится застольем.
За время пребывания на острове авиаторы научились делать неплохое вино из дикого винограда. «Тот, который сказал: здесь!» запрещал дневные возлияния, но вечерами пропустить один-другой деревянный бокал вина никому не возбранялось. Правда, до совместных попоек дело еще не доходило, и праздник должен был стать еще и первой проверкой на алкогольную совместимость всех проживающих в лагере. Сам «Тот, который сказал: здесь!» изначально решил для себя, что на первый случай сохранит трезвую голову и проследит за порядком. К тому же он опасался, что под действием вина неосторожным словом или взглядом обнаружит свои чувства к Рыжей.
Никто не сомневался, что королевой и королем праздника станут Рыжая и Лаборант. Последнего такая перспектива приводила в радостное возбуждение, и однажды он даже сообщил Рыжей, что, возможно, решится на какие-то перемены в их отношениях после праздника. «Тот, который сказал: здесь!» безумно хотел знать, что ответила Рыжая, но, огорошив его столь интимным известием, Лаборант ничего больше не сказал, а спрашивать самому «Тому, который сказал: здесь!» было неудобно. Вот в этой обстановке всеобщего приподнятого настроения авиаторы и подошли к знаменательной дате.
На Глас народа, как называли авиаторы их общее место сбора, люди пришли разукрашенные глиной и сажей. Несмотря на скудость подручных средств для создания действительно ярких образов, каждый постарался как мог, и Глас народа, по периметру которого разожгли яркие костры, заполонили индейцы, пираты, лесные и горные духи, горные бараны, черти и прочая нечисть. «Тот, который сказал: здесь!», намереваясь постричься на следующий день, выбрил себе голову,