– Корабль готов? – раздался мужской голос, и Ульрика вздрогнула, дёрнув себя за уши.
– Капитан! – девушка повернулась ко входу в шлюз и с укором посмотрела на мужчину. – Как вам удаётся ходить так бесшумно?!
Капитан улыбнулся и часть его лица осталась неподвижной, что выглядело жутковато для неподготовленного зрителя, но не для тех, кто привык к этому грозному, на первый взгляд, человеку. Капитан Март был предан своему делу и, побывав на многочисленных заданиях в Свободном космосе, мог похвастаться лишь своим большим сердцем, которое было ещё «родным» в этом кибернетическом теле. Какие-то части были «слеплены» искусно, почти не отличаясь от обычных – человеческих, какие-то наоборот, сделаны так, будто их лепили Комборжианцы, на коленях.
Этот высокий мужчина был уже в годах и всё чаще задумывался о тихой и спокойной жизни, где-нибудь на отдалённой планете, но всё время возвращался к тому, что не хочет оставлять службу, да и свой корабль тоже. Порой, его былая реакция, ослабевала и он чувствовал, что части его синтетического тела всё чаще ссорятся друг с другом, чем раньше.
Ангар «семи созвездий» представлял собой полукупол из биополя. Это поле позволяло кораблям, как военным фрегатам, так и обычным бригам пролетать сквозь него не нарушая целостности, но в тоже время, это самое поле, защищало столь не дешёвые составляющие королевского воздушного флота от мусора в космосе, периодически притягиваемого к Земле. Большая деятельность разворачивалась именно здесь и было чувство, что ангар никогда не затихал и жил отдельной, стремительной жизнью.
«Фараон» – корабль-бриг, был хоть и не самым быстрым кораблём «семи созвездий» – военной ассоциации межгалактического пространства, но точно входил в пятёрку лучших. На постоянную модернизацию этого «железного коня» уходили деньги и силы планеты Земля, и списать эту ласточку вслед за командиром, пока, не поднималась рука. Капитан поправил свою форму – широкие брюки из нитлана (материала, что позволял коже сохранять эластичность в длительных полётах) и куртку, которой пренебрегали все члены команды, то застёгивая её на одну пуговицу, то снимая вовсе. Они все так привыкли к этому материалу, что забыли все его достоинства. Нитлан был самым лучшим творением человека для космических обывателей – мягкий, приятный, он мог свободно висеть на теле, но стоило провести рукой «против шерсти», нитлан сжимался, плотно облегая своего носителя, повторяя каждую линию и выступ, позволяя надеть броне костюм прямо на него.
Капитан Март с «улыбкой в глазах» посмотрел на свою помощницу, в ожидании отчёта. От его карих глаз расползлись лучики морщин – глубокие и такие отчётливые на этом загорелом лице. Его седые волосы были аккуратно причёсаны, ведь как он любил повторять:
– Внешний вид капитана – лицо корабля!
Ульрика глубоко вздохнула и принялась за отчёт, своим поставленным голосом, впервые в своей практике. Она повела капитана по кораблю, к отсеку управления полётом, что находился в самом конце, из которого можно было увидеть звёздное небо. Девушка быстро семенила рядом с грузным мужчиной, что, наоборот, делал размашистые шаги, которые отдавались глухими ударами по внутренней обшивке корабля.
– Вся команда в сборе, капитан! – тараторила Ульрика. – Джерри проверил корабль – он полностью исправен. Я пополнила запасы медикаментов в медицинском отсеке и выпросила на посту дополнительные инъекции успокоительного. Не хотелось бы повторения той истории, случившейся на Цетирее!
Они одновременно засмеялись и прошли вдоль грузового и медицинского отсека, двигаясь в сторону кают. Приглушённый свет ещё частично спавшего корабля успокаивал и наводил, почему-то, мысли о доме. Хотя дома, все эти люди, бывали очень редко, проводя много времени в космосе. Эти, холодные своим цветом, стены могли показаться отторгающими, но тем не менее они были знакомы до каждого винтика: полукруглый коридор с синеватым светом ламп и сенсорными экранами на уровне плеча; круглые двери, откатывающиеся в бок, как будто дверцы швейцарского банка; сшитые пластины на полу, с крепкими швами.
Из каюты вышел молодой человек с татуировкой на шее. Руки его были все перемаслены, и он в холостую пытался вытереть их такой же грязной тряпкой. Его волосы, грязными слипшимися локонами, свисали прямо на глаза, словно кто-то нарисовал их, тонко разделив между собой. Глаза молодого человека были яркими, голубыми, практически в цвет ламп.
– Капитан! —встрял он в разговор Ульрики, отчего она