– Нет, я на метро… – я сел в кресло у стола президента «Залпа», изобразив на лице непонимание.
– Так я минут десять назад велел срочно вызвать тебя. А ты, оказывается, сам пришел. Ну, это и к лучшему.
Хосы выскользнул из-за стола, своей обычной походкой охотящейся рыси прошелся по кабинету:
– Понимаешь, Сергей, обстоятельства изменились. Я обещал тебе два дня на размышление, но вынужден нарушить свое слово. Тебе придется дать ответ прямо сейчас – согласен ли ты на наше предложение или остаешься на своей старой работе.
Я посмотрел в хитрые раскосые глаза Хосы, перевел взгляд на стену за спиной шефа, где под гербом России висела старая казачья шашка в черных облупленных ножнах, и неожиданно для самого себя спросил:
– Руслан Кимович, а это… Реликвия какая-то?
Шеф сел, сцепил пальцы:
– Мой дед в 1905 году, во время русско-японской войны, был подпоручиком, командовал отрядом пластунов. Во время рейда в японский тыл они попали в засаду. Полегли почти все. Деда спас простой уссурийский казак, Никифор Ляпин. На себе нес, всю ночь. Это его шашка. Они тогда обменялись оружием – дед отдал ему свою, офицерскую, а взамен получил казачью…
В шестнадцатом году, дед тогда уже носил погоны штабс-капитана, его разжаловали в рядовые. Кто-то из паркетных генералов в ставке Николая Второго спланировал наступление. Когда был получен приказ, выяснилось – вместо того, чтобы ударить во фланг немецким частям, весь полк, в котором служил дед, должен был атаковать линии обороны немцев в лоб. За отказ положить людей под пулеметным огнем его и разжаловали… Потом много чего было… А за месяц до взятия красными Крыма он отправил бабушку с трехмесячным сыном на руках подальше от войны – в Турцию, в Стамбул, где у нас жили родственники. С ними поплыла и шашка.
Дед так и не узнал, что баржу с беженцами штормом отнесло к Тамани, и там выбросило на берег. Бабушке и моему отцу невероятно повезло – они выжили, они сумели уйти в степь, их приняли на каком-то хуторе, не выдали… Моего отца при рождении нарекли Русланом, но бабушка скрыла это, и когда в двадцать седьмом мальчик пошел в школу, для всех он был Ким, сокращенно от Коммунистического интернационала молодежи…
А дед… Он погиб в том же двадцатом году. Вместе с отрядом казаков до последнего держал заставу на подступах к Севастополю. Присяга… Для него это был не пустой звук…
И вот давно уже нет никого на свете – ни деда, ни бабушки, ни Никифора Ляпина, а шашка – вот она. Свидетельница…
Я посмотрел на Хосы, кашлянул и вытолкнул из себя:
– Я, собственно, вот и пришел… Чтобы не ждать… В общем, я согласен.
Шеф улыбнулся, потер руки, словно купец после заключения выгодной сделки:
– Я в тебе и не сомневался. Значит, так. Сегодня в десять вечера ты уезжаешь в Ленинград… тьфу ты, в Петербург, будешь учиться в самой престижной в России школе телохранителей. Учеба длиться месяц, потом экзамены. Сейчас у секретарши получишь билет, командировочные в кассе, вот тебе рекомендательное