Оливер Картрайт. Олли. 35–40 лет. Редеющие рыжие волосы, брюшко. «Инкогнито». 19:00.
Наверное, записка выпала из кармана джинсовки, пока я нес ее, перекинув через руку.
Эрл с ухмылкой глянул на записку:
– Знаете этого придурка?
– Картрайта? Нет, а ты?
– Фамилию слышал. Ведущий ультраправой передачи «LOLitics». Мы один раз протестовать ходили к ним под окна. – Эрл задумался. – Погодите, так это с ним Софи спуталась?
Я покачал головой:
– Нет, это по другому делу.
– Вы там прижучили бы его как следует. Злобный уж больно. – С этими словами Эрл ушел наверх в кухню, где его радостными воплями встретили друзья, заждавшиеся коктейлей.
Я шел к машине, сжимая в руке записку. Софи записала, как выглядит Картрайт, значит заранее знала, кто он, может быть, даже следила за ним. Получается, она врала мне, что познакомилась с ним случайно.
9
Вернувшись в центр города, я решил сначала отчитаться перед Сатти. Он был занят – помогал топталам из подразделения быстрого реагирования остановить драку в баре, которую, скорее всего, сам же и начал. Меня обуревала новая, незнакомая жажда действий. Будто мозг включился после многомесячной спячки.
Я припарковался около «Палас-отеля», на перекрестке Оксфорд-роуд и Грейт-Бриджуотер-стрит, и увидел свет в «Темпле». Когда-то в нем размещался общественный туалет. Еще в викторианские времена он был скандально известен тем, что геи искали себе здесь пару, но потом, много позже, таким местом стала Канал-стрит. Теперь «Темпл» был маленьким подвальным баром. Принадлежал он фронтмену необычайно популярной местной группы и вскользь упоминался в ее самом нашумевшем хите «Причины развода».
Меня будто что-то подталкивало навстречу прежним мыслям и чувствам, и я решил поддаться этому ощущению. Тому, кто завязал со спидами, кокаином и экстази, алкоголизм кажется здоровой привычкой. Я спустился по ступенькам и подергал ручку двери. Заперто, но изнутри слышны голоса. И музыкальный автомат еще работает, хотя уже двенадцатый час ночи. Я постучал. Раздались шаги. Я отступил от двери, чтобы меня было лучше видно.
– Кто там? – спросил знакомый голос.
– Это я.
– Уэйтс?
Щеколду отодвинули, дверь открылась. Изнутри повеяло теплым воздухом и оживлением, обычно сопровождающим коллективное распитие спиртных напитков. Из-за двери на меня смотрела барменша, Шан.
Подчеркнуто безразличным взглядом.
У Шан были темные волосы и бледная кожа в веснушках. Черная одежда, хипстерские очки, по руке тянулись изящные татуировки.
– Мы уже думали, ты исправился.
– Рецидив, – ответил я. – Рад видеть. – Я шагнул к ней, но она не сдвинулась с места, просто стояла у двери, глядя на меня снизу вверх. Впервые я увидел ее здесь же, у этой самой двери. Тогда это было похоже на прыжок с обрыва.
– Да неужели? – сказала она.
Потом наконец повернулась и пошла обратно в бар. Я запер дверь и последовал за ней.