Старик встает и стоит перед Осокиным, опираясь на свою палочку.
– Вы знаете! – говорит он. – А в тех случаях, когда не знаете, то если бы и знали, все равно делали бы то же самое.
Осокин смеется.
– Конечно, нет! Конечно, нет! – кричит он. – Если бы только нам знать! Наше несчастье в том, что мы ползем, как слепые котята, и не знаем, где край стола, на который нас положили. Наше несчастье в том, что мы делаем нелепые вещи, потому что не знаем ничего впереди. Если бы только знать! Если бы видеть немного вперед!
Он ходит по комнате и останавливается перед стариком.
– Слушайте! Разве ваша магия не может дать мне это? Не может вернуть меня назад? Я все время думаю об этом, а сегодня, когда узнал о Зинаиде, я почувствовал, что это единственное, чего я мог бы желать. Я не могу идти дальше, я все испортил. И я не могу жить с этим. Верните меня назад, если это возможно. Я все сделаю иначе, буду жить по-другому, и к этой встрече с ней я буду готов… Я хочу вернуться лет на десять назад, к тому времени, когда я был еще мальчиком, гимназистом. Скажите, возможно это?
Старик кивает головой.
– Возможно!
Осокин останавливается пораженный.
– Вы можете? – спрашивает он.
Старик кивает головой, потом улыбается и говорит:
– Но это не принесет пользы. Я могу исполнить ваше желание, только вам не будет лучше от этого.
– Нет, нет, это уже мое дело, – восклицает Осокин. – Только верните меня назад, на десять, нет, на одиннадцать лет. Но при этом нужно, чтобы я все помнил, понимаете – все, до последней мелочи. Все, что я приобрел за эти одиннадцать лет, должно быть со мной, все, что я знаю, весь опыт, все знание жизни. Боже, что тогда можно сделать?!
– Я могу вас вернуть на сколько хотите, и вы все будете помнить, но из этого ничего не выйдет, – повторяет старик.
– Как это может ничего не выйти? – говорит Осокин возбужденно. – Ведь весь ужас в том, что мы не знаем нашего пути. Если я буду знать и помнить, я все буду делать совсем по-другому. У меня будет цель, у меня будет сознание пользы и нужности всего трудного, что мне придется делать. Боже мой, что вы говорите? Я изменю всю жизнь! Я найду Зинаиду тогда же, еще в гимназии. Мы познакомимся детьми. Она еще ничего не будет знать, а я уже буду знать, что мы предназначены друг для друга, и я все буду вести к этому. Разве я стану тогда проделывать все те фокусы, какие проделываю со своей жизнью? Конечно, нет!
Старик медленно садится и продолжает смотреть на него.
– Сделайте это, если только возможно, я не могу больше так жить, – просит Осокин. – Только я должен помнить все. Это – главное условие.
– Хорошо, я