– Пойдем, застынешь, – Миролюб снова легонько коснулся губами моего виска и потянул меня к дому.
Я послушно последовала за ним, но у самого крыльца замерла. Мысль о змее вернулась. Я как наяву снова увидела черное извивающееся тело, ползущее прямо ко мне. А что если Миролюб просто ее не заметил, и она теперь в доме? Здесь нет электричества. Зато есть десяток темных коридоров и несчетное количество погруженных во мрак углов. Если до этого момента я не могла сказать, что страдаю герпетофобией, то сейчас я поняла, что не могу сделать ни единого шага дальше.
Миролюб вытащил из моего судорожно стиснутого кулака тяжелый факел, пристроил его на скобу у крыльца и протянул мне руку. Он смотрел спокойно и уверенно. Я бы многое отдала за то, чтобы выглядеть хотя бы вполовину такой же спокойной.
– Там змея, – упрямо повторила я. – Я ее видела, понимаешь?
– Ясно солнышко, – ласково, как к неразумному ребенку, обратился Миролюб, – там не было змеи. Змея – не иголка, ее не спрячешь. Это просто тень, и ты устала сегодня. Алвар со своими разговорами, потом мы с Олегом… Мне самому уже от усталости последних дней чего только не видится. Но это пройдет, слышишь? – он ласково коснулся моей щеки тыльной стороной ладони. – Все наладится.
Я глубоко вздохнула, собираясь с силами. Очень хотелось верить, что все наладится, но что-то не давало мне успокоиться на мысли, что мне это привиделось.
– Я не могу туда вернуться, – прошептала я и подняла на Миролюба полный мольбы взгляд.
Я надеялась на его понимание. Кто, если не он, поймет меня и поможет?! И он не подвел. После бесконечно долгого взгляда глаза в глаза Миролюб повернулся к дому, несколько секунд подумал и спросил:
– Но тебе ведь не будет страшно с Добронегой?
Я неосознанно вцепилась в его запястье. Вот только что я могла сказать? Что считаю Добронегу виновной в том, что в моей постели оказалась змея? Эта мысль оформилась совершенно четко. Я подозревала не только мать ребенка Миролюба, но и мать Радима. Я мало что поняла из нашего утреннего разговора, зато отлично помнила ее мольбы не забирать ребенка Златы, не забирать Радима. На месте материнской любви ядовитым цветком расцвел страх, и, вероятно, Добронега вздохнула бы свободнее, исчезни я из этого мира. В конце концов, они уже успели оплакать Всемилу. Во второй раз это не будет так тяжело, тем более на фоне новости о ребенке. Так могу ли я спокойно остаться с ней на ночь? Я зажала рот ладонью, чтобы не разреветься, и вновь посмотрела в глаза Миролюбу.
– Что