«Дай бог только сил мне выступить на конгрессе, – думала Александра, – в остальном образуется. Сыра Генри я обвела вокруг пальца, значит и всех остальных обдурю. С конгрессом бы сладить. Вот где страшно. Вот где по-настоящему жутко!»
В самом деле, шутка ль сказать: аудитория в шестьсот человек. Не считая, какого-то лорда. Тут у любого затрясутся поджилки.
«А может это и к лучшему, что я так боюсь, – прикинула Александра. – Ну да. Мне это на руку. Зачем мне кого-то играть? Моя цель проста: выставить Стерлядь дурой из дур. Примерно такой, какой зачастую бываю сама, если муж меня не обманывает. Значит, чем хуже я выступлю, тем лучше справлюсь с задачей».
В том, что речь ее обречена на освистание, Ася не сомневалась. Если еще получится у нее эта речь, если язык от страха к зубам не прилипнет или вообще не отнимется. Вот когда будет позор!
«Но это не мой позор, – злорадно подумала Ася. – Это Стерлядь перед толпой облажается! Вот когда умрет от стыда она и ее Игорек!»
Как только мысль уперлась в супруга, мгновенно возник вопрос: чей теперь Игорек? Стерлядь вроде как его себе забрала, но Александра-то мужа не отдавала. Следовательно, сама собой актуализировалась исконно женская проблема: мой муж подлец – верните мужа!
Александра решала эту проблему в традиционном ключе: быстро подсчитала в уме прегрешения Игоря, помножила их на достоинства Стерляди, разделила все на свои обиды и согласно женской логике (самой правильной в мире) вынесла идеальный вердикт: «Такой негодяй, как мой Игорь, должен достаться мне, а образованной Стерляди он – слишком жирно».
Далее шли вариации на эту же тему – без них, все вы знаете, абсолютно нельзя.
– Этот подлец унизил родную жену, – бегая по комнате, Александра мазохистки сыпала соль на рану, – превратил меня в домохозяйку, заставил драить плиты и унитазы, а сам, знай, в Лондон Стерлядь таскает».
Казалось бы, чем плохо, если теперь от всех этих «благ» вкусит и Стерлядь? Очевидно же: как только она станет женой домостроевца Игорька, так сразу же с Лондоном и распрощается, потому что проследует к плитам и унитазам. Чем плоха эта месть?
Но Александру такая месть не устраивала. Ей хотелось какой-то другой. И сразу нашлись аргументы подстать желаниям.
«Игорь Стерлядь свою развлекает! – ужаснулась она. – Стесняется глупой жены! Не хочет брать меня в Лондон!
А Стерлядь! Если хорошенько подумать, чем она лучше? Даром, что образованная, дурней меня все равно. С чем она собиралась выступать на конгрессе? О чем взялась рассуждать? О роли домохозяек? Что бы в этом она понимала?!»
Ася в бешенстве остановилась и прошипела, сжав кулаки:
– Ах, она сучка! Пристроилась к простачку Игорьку, прикинулась домохозяйкой, ездит с мужем моим, на конгрессах речи толкает, будто я эту роль сыграть не могу! А Игорь! Балда! Как он мог познакомить с важными сэрами какую-то Стерлядь?! Будто нет у него для этого приличной родной жены!
И вот тут-то до Александры дошло окончательно,