Альба склоняет голову и смотрит на него долго: – А теперь, милая, подожди и дай мальчику сказать за себя хоть слово. Добро пожаловать, Илай. Рада вас видеть.
Каким правильным мир был в эту секунду, каким законченным, каким верным. Как ловко, с неповторимым щелчком все встало на свои места. И как эти каникулы прочно занимают место в моем сердце, все неповторимое, звонкое, соленое время на море, когда ты теряешь счет дням, поцелуем, любви и сделанным наброскам, внимательный взгляд Альбы, когда она думает, что я не вижу, и я потом много говорю с ней, спрашиваю, о чем именно она думала, мне так важно было.. Мне было так важно.
Как я по ней скучаю.
Альба, от которой мне остался Дом, по-настоящему Дом, с заглавной буквы.
И оглушительная пустота в душе. Никто и ничто мне тебя не заменит.
Милая, дорогая, родная.
Что бы мы сказали друг другу?
Почему ты меня не дождалась?
И там, где я ищу ее голос, я слышу только свой собственный, сплошные вопросы.
Там, где я ищу ее голос, ее ответы, я слышу только море.
Мы были влюблены в море, любили неповторимой любовью, в Доме на краю света жили Альба, Бруно, море и любовь.
Теперь остались только я, море и любовь к нему. Любовь возвращается, возвращается домой, потихонечку, по крупицам.
Глава 16
Мораг на дух не переносит людей, которых считает ниже себя, в своей голове матушка забралась так высоко, что если когда-нибудь придется спускаться – а придется, всем приходится, то падать будет очень больно.
Завтра двадцать первое июня и все это означает наступление моего шестнадцатого дня рождения, мы родились в один день с Брендоном Флауэрсом и это до сих пор заставляет меня удовлетворенно урчать.
Мораг готовит что-то настолько глобальное, что становится страшно, сплошные ленты, шары, бесконечное движение, событие случится только завтра, а все вокруг кружатся уже сегодня. Так много людей и так много голосов, так много слов, так много взглядов, которые смотрят будто сквозь меня. Я не слишком люблю сиреневый цвет и это волнует кого-либо в последнюю очередь, сиреневым будет даже торт. Мораг считает, он чертовски сильно мне идет.
Отец, разумеется, задерживается на работе или где бы он ни был, но так или иначе, со мной его нет и в общем безумии он участия не принимает.
И едва ли примет завтра, никто из нас, ни он, ни я не любим торжественных приемов. Мораг приглашает только богатых и знаменитых, сильных мира сего, я уже чувствую себя главным блюдом, украшением стола, матушка напряженно думает, кому лучше меня впихнуть, чтобы было потоварнее, чтобы разошлось тиражом пошире.
Мысль хочется стряхнуть, а после принять ванную. С кислотой.
Двадцатого июня вечером я возвращаюсь поздно, Мораг