У Хатшепсут закружилась голова от воспоминаний, и царица оперлась о колонну тронного зала.
– Царице небесной плохо, зовите лекаря! – один из услужливых слуг замахал руками и побежал к Хатшепсут, намереваясь своим телом лечь, если понадобится смягчить удар падающему фараону.
Но женщина встряхнула головой и гневно посмотрела на слугу.
– Вон. – голос с каждой буквой становился жестче и сильнее. – Все пошли вон, живо! – последние слова звенели, словно металл. Хатшепсут сверкала глазами, словно стараясь испепелить каждого, кто попадёт под этот взгляд. Слуги в ужасе побежали на выход из дворца. Некоторые стражники даже пороняли копья, задев ими о колонны во время торопливого рейда на спасительный воздух. Словно ярость царицы была физической и могла убить на месте, замешкайся ты лишь на секунду.
Оставшись в одиночестве в огромной зале, Хатшепсут вздохнула и опустилась на пол, опустив голову на небольшую грудь. Женщина всхлипывала. Она устала скрывать то, что случилось тогда. Устала врать самой себе, что всё так, как прежде. Устала выказывать холодное уважение Искатоту и лишь кивать при его поклонах и хвалебных речах.
Хатшепсут снова переживала тот момент. Они стояли и верховный жрец говорил ей что-то. Что-то за титул верховной жрицы храма Амона, или что-то около этого. Она не сильно помнила все детали. Тогда Хатшепсут волновало лишь одно. Бездонные синие глаза Искатота. В тот день она почувствовала себя тринадцатилетней девственницей, на которую обратил внимание влиятельный мужчина. Словно простолюдинка, которой сам фараон подал руку и помог встать из пыли городских улиц.
Хатшепсут не помнила, чтобы она испытывала такое чувство, вот уже… никогда до этого! Словно девочка, женщина стояла, боясь пошевелиться, глядя на верховного жреца и внимая каждый жест, ловля каждый его вздох. Но она не могла признаться в этом. Тогда не могла.
Как и сейчас, ты не можешь сделать это и сейчас.
Голос в голове презрительно насмехался. Он лишь подчёркивал, что фараон хоть и имеет безграничную власть, но он связан. Связан ритуалами, обязанностями, традициями и верованием египетского народа. Нужно это заканчивать.
Хатшепсут поднялась с пола и вытерла выступившие слёзы. Женщина подняла голову и уверенно всмотрелась вдаль тронного зала. Да, она фараон, и она вправе менять устои! А при масштабных изменениях появится лазейка и для её чувств. А если нет, то она сама найдёт такую лазейку!
Глава 15
Алиса достала из аптечки бинт, мазь с антибиотиком и экстрактом подорожника и, вывернув ногу, осторожно размотала полотенце. На ступне проступили многочисленные порезы и ссадины.
Хорошо, что раны не глубокие!
Корснева оценила степень повреждения стоп и осторожно принялась за дело. Смазав порезы, девушка наложила бинт, превратив свои элегантные ноги в перевязанные ноги атлета. Когда он накладывает эластичные повязки на месте растягиваемых на тренировках мышц.
Наступив