Так в моей жизни появилась Энни. Блудная младшая сестра моего отца, позор семьи, скелет в шкафу добропорядочного дома и страшный сон всего Беннинг Вилля. В шестнадцать лет она сбежала из дому, и вернулась только сейчас (ей было 25). Не удивительно, что я о ней ничего не знал! Вернувшаяся от соседки мать едва не упала в обморок, увидев Энни. И уж точно понятия не имела, о чем с ней говорить, пока не вернулся с работы отец, который тоже понятия не имел, о чем с ней говорить.
Но это было не страшно – Энни говорила за троих. Налив себе чуть не полстакана виски и покуривая свои красивые сигаретки, она бодро поведала, что живет в Нью – Йорке, второй раз замужем («его фамилия Родригес, бандит, ясное дело, и ревнивый, как сволочь, но зато бабок у него!!..)
За один вечер я, одиннадцатилетний, услышал в сто раз больше неприличных слов, чем за все предыдущие годы. Прежде, чем бледная, как полотно, мама опомнилась и тихо, с трудом произнесла:
– Стиви, дорогой, иди к себе…
– Да ладно, чего ты, в самом деле, Марша! – звонко возмутилась Энни – Завтра же выходной! Пусть пацан с нами потусуется, ему же интересно!..
Я, конечно же, послушал мать, поднялся, вежливо пожелал всем спокойной ночи, и ушел к себе. Но долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Я боялся, что отец выгонит свою «неприличную» сестру, и завтра, когда я проснусь, потрясающий инопланетный автомобиль уже не будет сверкать около нашего дома.
Но я ошибся. Скорее всего, отец боялся Энни не меньше меня. По другому, но не меньше.
Я знаю – это Бог послал мне Энни. Чтобы я стал самим собой. Чтобы не проработал до смерти дежурным механиком подстанции Беннинг Хилла – городка с белыми заборами и восемью телевизионными каналами.
Тетей я назвал ее ровно два раза – за столом, в тот день когда она приехала в первый раз.
Когда я произнес «тетя Энн» на следующий день, она, подойдя, крепко взяла меня за плечо когтистой лапой и выдала:
– Значит так, Стивен Райт. Еще раз назовешь меня «тетей», я оторву твою тощую задницу и скормлю ее воронам. Из-за тебя я чувствую себя старухой, понял, маленький говнюк?
Я испуганно сглотнул, но все же не промолчал:
– Вы не можете быть старухой. Вы такая…молодая…
Энни криво улыбнулась.
– Ну – ну, уже лучше. Растешь на глазах…
Так в моей жизни появилась Энни. Она осталась на две недели, затем приехала еще через пару месяцев. Затем – еще… Делала она это только ради меня. Я знал, чувствовал. Да она и сама не скрывала.
Я ничего не скрывал от Энни. У нее был ответ на любой вопрос, совет на любой случай жизни. Пересыпая крепкими словечками, она весело и ненавязчиво сделала то, что не смогли сделать ни отец с матерью, ни школьные учителя, ни приятели – рассказать мне, о чем она, эта жизнь, огромная и прекрасная, о большом Добре и таком же большом Зле, о деньгах и сексе, об успехе и нищете… Одним словом – обо всем!
Она