Король Иерусалимский сидел перед ним в складном кресле, машинально вращая в руках хрупкий бокал.
– Мои лазутчики принесли мне донесение из ставки султана.
Уильям лишь на миг задержал руку с бокалом, потом все же отпил глоток. Его лицо оставалось бесстрастным, хотя в глубине души он был поражен: ай да Лузиньян, у него и войско меньше, чем у других, а на шпионов средства находит! Хотя, если посмотреть с другой стороны, мусульманам не так уж плохо жилось в Иерусалимском королевстве при Гвидо – они не платили церковную десятину, как латинские жители королевства, им позволяли торговать и заниматься хозяйством, а безопасность путей и прекращение набегов давали спокойствие, какого не было и в обширной державе Саладина. Поэтому, оставаясь верными Лузиньяну, они вполне могли доставлять ему сведения.
Гвидо заговорил, не поднимая глаз:
– Еще утром, до начала рыцарских состязаний, ко мне прибыл доверенный человек с донесением, что этой ночью в ставке Саладина было обезглавлено более шестисот привезенных для обмена христианских невольников.
Бокал с треском лопнул в руке Шампера.
– Во имя всех святых!.. Быть такого не может!
Он встал, заметался по роскошному покою, почти не обращая внимания, что порезал руку и по пальцам струится кровь. Гвидо остался сидеть, затем все же протянул маршалу чистый белый платок и, пока тот перевязывал руку, стал пояснять, что и сам сомневается в донесении, поэтому они с Амори решили сначала сопоставить полученные сведения с теми, какие известны тамплиерам.
– Я не получал пока вестей из ставки Саладина, – обмотав порез платком, медленно произнес маршал.
Не совсем так. Поверенные уже доложили ему, что если Саладину и доставили деньги на выкуп пленников акрского гарнизона, то не в таком количестве, как полагалось. Сумма ведь огромная, ее так сразу не соберешь. К тому же Саладин, несомненно, хотел, чтобы часть суммы заплатили родственники находившихся в подземельях Акры эмиров – коменданта гарнизона аль-Машуба, военачальника Сафаддина, наместника Акры эмира Каракуша и множества иных известных воинов, происходивших из состоятельных семейств, которые вполне могли рассчитывать на выкуп от знатной родни. Но Саладин наверняка понимал, что, заплатив крестоносцам такую огромную сумму выкупа, он увеличит казну армии неприятеля. Ранее Саладин пытался уговорить Ричарда даже примкнуть к нему в войне против его врагов, наследников Нуреддина[11], но за свою помощь Ричард требовал Иерусалим, а подобного султан не мог допустить. И договор о передаче Святого Града крестоносцам остался несбыточной мечтой Ричарда, а все, что он мог добиться, – это потребовать возвращения Святого Честного Креста. А вот привезли ли Крест для передачи, никто