– Он действительно в моде? – Отозвалась Нэнси. – Впервые слышу о нем. Кто он?
– Не знаю, миссис,– ответил шофер, – он нигде не появляется. Говорят, это какой-то старикашка, который строчит свои книжки, как будто печет пирожки. Говорят, он не любит показываться на люди, и я понимаю его, миссис. – Шофер оглянулся на Нэнси. – Вы знаете, как у нас ведут себя журналисты и все те, кто делает деньги на знаменитостях. Ему не нужны их враки, он предпочитает оставаться в тени и тихо работает на свой карман. Многие хотели бы познакомиться с ним, но пока это не удалось никому. Говорят, он внес это в свой контракт с издателем и не хочет встречаться лишний раз даже с ним.
– Странный тип,– Нэнси поморщилась. – Она любила создать вокруг себя ажиотаж и не понимала людей, которым это было неприятно. – Впрочем, старикам свойственна чудаковатость, не правда ли?
– Не знаю, мэм, – ответил шофер. – Мне незнакомо чувство знаменитости, но я бы тоже не хотел, чтобы кто-то лез в мою жизнь со всех сторон. Поверьте, спокойная жизнь стоит всей этой шумихи. Почитайте его. Вам многое откроется.
– Только не говорите мне, что он гений. – Нэнси брезгливо скривилась. – Сейчас любую выскочку могут возвести в ранг великих.
– Я простой человек, миссис, – возразил шофер. – Не мне судить о его таланте. Но книжки его идут нарасхват и о нем много говорят. С выскочкой не стали бы так церемониться и всех не обманешь, мэм. Почитайте, говорю я Вам, пусть у Вас сложится свое мнение.
Нэнси кивнула. Шофер прав, нужно почитать, а потом она решит, кто он, этот загадочный писака. Она перелистала книжку и остановилась на последней странице. «Ого, – вырвалось у нее, – тиражик впечатляет! Значит, дела этого автора идут неплохо».
Нэнси открыла первую страницу и погрузилась в чтение. Шофер с любопытством посматривал на свою пассажирку: она тоже была явно не в себе.
Нэнси погружалась в чтение нехотя и медленно. Она давно уже перестала читать и жила сплетнями модных журналов, сдабривая их такими же щекотливыми передачами телевидения. Собственная персона, желание всюду следовать моде – все это отнимало слишком много времени, и она не заметила, как интересы ее сузились. Теперь, когда рухнуло то, что она считала незыблемым и в чем так самоуверенно себя чувствовала, она решила вернуться к увлечению молодости.
Чтение отвлекало ее и не давало ей расплакаться. Уже за одно это она была благодарна книге. Она выдержала, шофер не увидел ее слез. Она дала им волю, только когда упала лицом на кровать. Тогда слезы полились обильно, как и в тот раз, когда она разругалась с Роем. Только теперь она оплакивала не свою женскую обиду, а крушение своей судьбы, которое она сотворила своими руками. Книжка лежала рядом, и Нэнси опять потянулась к ней. Она прочитала всего несколько листов и еще не успела вчитаться в ее суть. Но нужно было отвлечься, и она прихватила