Закончив разрушение, кузнец перевёл дух, снова положил молот на плечо и уставился на путешественников. Джеральд начал расти, и его примеру последовала Рита. Когда их костюмы стали больше великана, Джеральд положил тому ладонь на лоб и придержал его другой рукой за спину, поскольку у того закрылись глаза, и он опустился на землю.
Остальные великаны заволновались, подступая поближе, и держа свои орудия наперевес. Джеральд не препятствовал им. Он просто сел рядом, держа руку на лбу кузнеца. Остальные подошли и, по-видимому, заговорили о том, что кузнец явно спал, ровно дыша и даже немного похрапывая. Рита стояла позади Джеральда, готовая дать им отпор, если бы что-то произошло, но великаны просто стояли вокруг. Время шло, кузнец всё спал, а Джеральд всё так же спокойно сидел рядом.
Минут через десять переминания с ноги на ногу, почти все великаны разошлись по домам. Лишь одна женщина осталась на месте и села на землю, скрестив ноги. Джеральд посматривал то на неё, то на кузнеца, совершенно спокойно. В какой-то момент он жестом пригласил её приблизиться, и она пересела поближе, вплотную к кузнецу. Джеральд взял того за одну руку и посмотрел на неё. Она улыбнулась и тоже взяла его за другую руку. Так они сидели почти час, по истечении которого Джеральд положил руку кузнеца на землю вдоль его тела и убрал ладонь с его лба. Через несколько минут кузнец проснулся, осмотрелся и присел. Джеральд и Рита снова уменьшились до своего нормального размера.
– Почему ты сердился на то, что я написал числа на плите? – спросил кузнеца Браслет, переводя слова Джеральда на язык Тро́ммов – этих самых великанов.
Великан уставился на него с невероятным удивлением, но затем, видимо, он догадался, что язык они выучили, пока он спал. Пожав плечами, он бросил взгляд на женщину и ответил:
– Троммам запрещено уметь читать и писать. Иначе может случиться страшная