– Ты не хочешь хотя бы извиниться перед отцом? – Вильма грозно взглянула на него.
– Не лезь не свое дело! Мы уж как-нибудь сами разберемся! – Вильма рванулась к двери, но Маркос не дал ей прохода, встав в двери, – уйди с дороги, ботаник! – она снова попыталась пройти, но Маркос вновь не дал ей этого сделать.
– Извиняйся, – со злобой, но тихо произнес Маркос.
– Мне не за что перед ним извиняться! – обернувшись к отцу и бросив на него презрительный взгляд, ответила Вильма, – ты сам виноват в том, что я сейчас делаю, папочка! – Чучо молча смотрел в горящие ненавистью глаза дочери, – ты всегда мне все запрещал! Мне никогда нельзя было сходить на танцы или просто прогуляться с подружками! Так что теперь меня нечего воспитывать! Поздно, папочка! Пожимай плоды своих запретов! – Вильма была вне себя от ярости. Сказав все, что хотела она оттолкнула Маркоса от двери и ушла, громко захлопнув за собой дверь. Чучо, не двигаясь, стоял посреди комнаты.
– Это бесполезно, – Маркос отошел от двери и присел на кресло. Но Чучо ничего не отвечал, он, словно застыл, как каменный, смотрел в одну точку, – Чучо, с тобой все хорошо? – даже не успел договорить Маркос, как Чучо, схватившись за сердце, рухнул на пол, – Чучо! Чучо! Что с тобой? – подбежал к нему Маркос. Он нащупал угасающий пульс Чучо, – Господи, Чучо, только не умирай! Потерпи чуть-чуть! – Маркос, стоя на коленях, достал сотовый телефон и набрал номер скорой помощи. Руки его не слушались, ими овладела сильная дрожь, поэтому он не сразу нажал нужные кнопки, – алло! Алло! Это скорая? Пожалуйста, приезжайте, здесь человек умирает! – Маркос быстро произнес адрес своего дома, – только побыстрее, у него почти нет пульса!..
…Бригада скорой помощи прибыла быстро. За это время Маркос оповестил всех, кто находился в доме. На просьбы Маркоса, прибежала Рехина, Марсела и Флоренсия. Как оказалось, Ренато уже куда-то уехал.
– Господи, дон Чучо! – воскликнула Рехина, увидев лежащего на полу садовника.
– Как это случилось? – поинтересовалась Флоренсия.
– Это все Вильма, его дочь, – со злобой ответил ей Маркос. Марсела стояла в стороне и даже не смотрела в сторону Чучо. Ее холодный взгляд был увлечен убогостью комнаты, в которой жил Чучо. Ей всегда не нравился этот, как она его называла, старикашка, и сейчас ей было все равно: умрет ли Чучо или выживет. Ее интересовало другое – как можно жить в такой конуре?
Для Маркоса же, напротив, все это было настоящей трагедией. Его единственный, самый лучший друг, находился при смерти! Маркос молил Бога о том, чтобы он дал силы Чучо справиться с сердечным приступом. Уже приехавшие врачи попросили всех выйти.
– Ладно, пойдем Флоренсия, – посмотрев на подругу, безразлично