– Так точно, – Клим заинтересованно вдумывался и приставил руку к подбородку. Так лучше слушалось.
– Стало быть, остаётся убрать всё лишнее, что якобы является важным. После подобной чистки должно остаться ровно одно. Что-то одно, да… И не так, что сейчас одно, а другое ‘я потом пожамкаю’, нет. Одно раз и навсегда. Не могу ответить за других, но вот я выбрал свои мысли. Каждая из них проходит тщательную проверку, перед тем как я приму её на веру и положу в стопку сладостных умозаключений.
– И что вы с ними потом делаете? – Клим всё-таки хотел, чтобы диалог развивался по его намеченному курсу.
– Отхаркнешь поучительным изречением – станет легче, – старик обожал метафоры. И сразу было видно заранее, когда он готовит что-то этакое. – Волк находит утешение в вое, баран – в теплой шерсти, лес – в малиновке, женщина – в любви, философ же – в поучительном изречении.
– Гюго?
Евдоким Андреевич заулыбался дёснами.
– Верно. Он самый. То, что ты не глуп, лишь позволяет тебе понять быстрее, но не в этом фича.
Старик встал, поджог папиросу, сложил руки за спиной и медленно зашагал.
– Народ не заслуживает, чтобы его просвещали, ибо народ – это сборище безумцев обоего пола, беспорядочная смесь возрастов, нравов, общественных положений. Чернь, которую мудрецы всех времен открыто презирали, сумасбродство и ярость которой справедливо ненавидят даже самые умеренные из них. Стало быть, зачем и мне пытаться их изменить? История нам открыто демонстрирует, что жизнь человеческая слишком коротка, чтобы изменить путём убеждения в истинах остальных. Легче просто быть. Я вот знаю, теперь и ты знаешь. Нужно? Воспользуешься. Нет? – нет. Кому убудет? И лучше станет? Господи, да всем насрать…
Пока была выдержана пауза, Клим опрокинул вино и распаковал сахар.
– Мне интересны ваши мысли, Евдоким Андреич, правда. Сказать только по правде, нового я не узнал. Скорее, просто вспомнил и освежил уже известное. Меня тревожит чувство, когда слышишь свои же мысли, но из других уст. Сразу себя чувствую не бессмысленным организмом, а целой корневой системой, словно в грибнице. Ведь именно это осознание и разрешает естественное чувство одиночества и тоски. Не нужно искать отклики и доказательства, пытаться услышать о своей значимости и просить постоянно напоминать об этом. Увидеть целостность организма – вот что ценно. И лишь тогда можно просто жить. Без амбиций и излишнего потенциала. Дышать и взаимодействовать. Другой взгляд – удел фанатиков. Правда лишь одна и она такова. – Клим расцвёл и аналогично старику уставился в небо, расплываясь в улыбке.
– Продолжай, – скомандовал Евдоким Андреевич.
– Всякое существование похоже на письмо, смысл которого изменится постскриптумом. Даже те немногие, кто приходит к такому пониманию как, скажем, мы с вами, полжизни взбираются на гору, считая это истинной целью жизни. Повсюду пестрят предупреждения «Да не в этом суть!»,