Теперь Илюша думал, как ему от них отвязаться, потому что искать какую-нибудь другую, например, чеченскую крышу, было бы совсем опрометчиво.
Илья собирался сначала поменять статус этого места, представив его как кафе при арт-галерее, но всё равно четырёхкомнатная квартира в центре Москвы оставалась слишком лакомым куском и официально она ему не принадлежала. Он только платил за её аренду той самой суровой тётке из ЖЭКа, которая сильно поднялась за это время, ездила пусть на старом, но мерседесе, и имела сотовый телефон.
Илюша очень не хотел покидать место, которому за два года отдал столько сил, но понимал, что выиграть сражение с этими прожженными монстрами ему может помочь только счастливый случай. Поэтому он решил потянуть время до осени и постараться успеть заработать побольше денег.
Для этого мы устроили во дворе дома фестиваль, на который пригласили всех, кого смогли. Он прошёл в последние три дня августа, когда жители большого города уже вернулись из отпусков и готовятся к встречи осени.
Первый день был отдан под выступление поэтов и акустику. Во второй играли группы, исполняющие реггей и экспериментальную электронную музыку, а в третий, последний вечер, должна была состояться танцевальная вечеринка, посвящённая прощанию с летом. Дом наш был ещё заброшен в ожидании ремонта, жили там только какие-то тихие нелегалы, которых пускала за деньги тётка на мерседесе, поэтому с музыкой никаких проблем у нас не было.
Людей пришло очень много. Мы с Илюшей в те дни очень мало спали, постоянно разруливали какие-то дела и старались, чтобы всем было хорошо, прекрасно понимая, что это последнее такого рода событие, но, разумеется, не догадывались, что это так же и последние дни самого «Кругосветного путешествия».
Что же касается меня, то ещё в июле я поступил на сценарный факультет ВГИК к Александру Кайдановскому, и в сентябре готовился войти в новую для меня среду Института Кинематографии, поэтому первое число я тоже ждал с нетерпением, а закончить вечер 31 августа мы собирались салютом, накупив большое количество китайских фейерверков.
Ранним вечером, когда танцы уже начались, я зашёл в квартиру, чтобы вынести во двор пиротехнику, и заметил в пустом баре одиноко сидящего человека лет сорока пяти. Выглядел он любопытно – в грубой косой куртке и дорогих очках в тонкой оправе.
– Молодой человек, – обратился он ко мне, когда увидел, что я открываю нашу комнату-склад и что-то забираю оттуда, – Могу ли я увидеть владельца этого места?
– Извините, он сейчас занят, – ответил я и не соврал, потому что мы действительно были тогда в диких запарах.
– А вы не могли бы ему передать, что я хочу в течение оставшихся двух часов купить у него это место.
Я закрыл комнату и с удивлением на него посмотрел.
Человек в косухе тем временем вытащил из кармана антикварные часы на цепочке, небрежно откинул крышку и посмотрел в циферблат.
– Сейчас