– Я с вами поеду, – решительно заявила Лариса.
– Зачем? – не понял Лавренев. – Камеры у нас отдельно – мужские и женские. Все равно в одну вас не закроют. Лучше уж оставайтесь дома. Понадобитесь, мы за вами приедем и камеру вам подберем почище, без окурков в углу, не переживайте.
Антон обернулся и резко сказал:
– Никуда ты не поедешь. Я тебе поручение дал. Звони по этому номеру и рассказывай все, начиная со вчерашнего вечера. Упомяни про подобные случаи вообще, раньше. Еще скажи…
– Кому говорить? Кто там ответит?
– Не знаю. Это телефон отдела. Кто отзовется, тому и говори.
– А номер у тебя откуда?
– Сам в голову пришел. Понятно?
– Понятно.
– Я знаю, что говорю. Делай так, как я сказал. – Он прошел в комнату и стал одеваться.
Старший лейтенант Копытов с расстроенной физиономией смотрел за ним.
Когда Антон уже совсем собрался, он не выдержал и спросил:
– Слушай, парень, что ты там про взятку, про арест, про закрытое дело говорил?
– Все, что увидел, то и сказал. Готовь лапы под наручники, старлей. Я не смогу тебе помочь.
Капитан Лавренев подошел к ним и помешал старшему лейтенанту задать следующий вопрос, который у него уже был готов.
– Руки, задержанный!.. – потребовал капитан.
Антон послушно выполнил команду, и наручники защелкнулись.
Первым из квартиры вышел капитан Лавренев. За ним шагал Антон Денисов. С двух сторон от него и немного позади держались Копылов и молоденький лейтенант с водянистыми глазами. Классическая схема.
Когда они спускались, в подъезде никого не было.
«Вот и хорошо, – решил Антон. – А то подумают люди невесть что про новых жильцов. Еще накапают соседи хозяевам квартиры. Те ведь нас выселить могут. Не каждый день арендаторов выводят в наручниках».
Но на сей раз соседи прозевали такое важное событие. На скамейках у подъезда никого не было. Летом, в хорошую погоду, они представляли собой полигон, на котором оттачивали языки местные старушки. Теперь их, видимо, дождем смыло.
Зато полицейская «Газель» стояла прямо против подъезда. Антона приподняли и посадили туда. Голову, как в американских детективах, при этом жестко придержали, чтобы не ударился и не сказал потом, что его в полиции избивали, заставляя дать ложные показания.
Это обстоятельство капитан Лавренев пояснил в ответ на недоумение, вслух выраженное Антоном.
– А что, часто бьют? – прозвучал естественный дополнительный вопрос.
– А как без этого с вашим братом общаться! Надо бить сильно, больно, но аккуратно. Нас этому обстоятельства хорошо научили.
Антон понял, что его уже начинают запугивать, оказывать давление, пока еще маленькое, но очевидное.
– А адвокат мне полагается? – спросил он с весельем в голосе, пришедшем неведомо откуда.
– Полагается. Предоставим. У нас их много. А когда подозреваемого