Прибыв в полк, он отклонил заманчивую перспективу строчить патриотические листовки в штабе и безо всяких наружных колебаний отправился в окопы на передовую. О прошлом Муссолини-политика напоминал лишь «Дневник солдата», который регулярно выходил на страницах его газеты.
В целом же сослуживцы воспринимали Муссолини как «своего», а это говорит о многом. В тесном мире военного быта – как в деревне: почти невозможно скрыть свое истинное «я». Если бы Муссолини только «играл» в храброго солдата, его быстро бы раскусили, но ничего подобного не случилось – рядовые считали его «славным парнем», офицеры – исполнительным и надежным подчиненным. Он вел себя как подобает. Впрочем, к ефрейтору Гитлеру у его командиров тоже претензий не было.
Между тем шли месяцы, а до Вены было все так же далеко. Как уже упоминалось, в начале 1917-го капрал Муссолини выбыл из строя – и, как оказалось, навсегда, то есть до конца текущей войны.
Интересно, что Муссолини был ранен итальянским оружием – во время испытания нового миномета металл не выдержал, и орудие разорвало на части. В «фашистскую эру» миномет патриотично «переделают» в австрийскую гаубицу, а число погибших и пострадавших значительно сократят, чем выгодно подчеркнут героизм дуче, но до прихода к власти он рассказывал о своем ранении так, -
«Это случилось во время бомбардировки вражеских траншей в секторе 144 – секторе Карсо – под оглушительным градом снарядов. Именно там и случилось со мной то, что случается в траншеях все время. Одна из наших собственных гранат упала на двадцать наших солдат. Нас накрыло грязью, дымом и рваным металлом. Четверо погибло. Остальные были тяжело ранены».
Муссолини, вместе с другими солдатами, незамедлительно доставили в армейский госпиталь, где он… отказался от наркоза. Зачем? Да чтобы врачи не напутали и не отрезали ему ногу. Хотя трудно поверить в то, чтобы капрал заставил врача плясать под свою дудку и, скорее всего, обезболивающих попросту не хватало, его ранение действительно было тяжелым, -
«Я был доставлен в больницу Рончи, находившуюся в нескольких милях от вражеских траншей. Доктор и другие хирурги заботились обо мне с величайшим усердием. Мои раны были серьезными. Только благодаря терпению и таланту врачей из меня смогли достать 44 четыре обломка гранаты. Плоть была разорвана, кости сломаны. Это была чудовищная боль; мои страдания были неизмеримы. Практически все операции проходили без обезболивающих. Двадцать семь операций в течение одного месяца; все, кроме двух, были без наркоза».
Ему и в самом деле досталось тогда очень сильно, да и какая, в сущности, разница – свой это был миномет или чужая гаубица? Так или иначе, но шла война, и нашему герою впервые пришлось ощутить на себе все ее тяготы.