Кирилл
Я скучаю по нему. Прошло десять лет, но не было и дня, когда я о нем не думал. Мне хочется верить, что он где-то там, жив-здоров и относительно счастлив. Настолько, насколько это для него вообще возможно. Все-таки он был странным.
Хотя почему «был»? Для меня он есть и сейчас. Может, издали наблюдает за нами, оберегает и, когда действительно понадобится его помощь, появится. Это очень в его духе. В конце концов, он уже исчезал на семь лет, может, сейчас ему понадобилось чуть больше времени. Наступит день – и он вернется.
Большинство думает, что этого никогда не произойдет. Но они не знают моего брата. Никто так и не узнал его по-настоящему. Да и я, что греха таить, хоть и пытался, но так и не сумел его понять. И не только потому, что он был скрытным даже с нами, с его семьей, но и потому, что с детства избрал свой путь, который пролегал далеко от дорог, по которым предпочитают ходить обычные люди.
Я построил дом на берегу озера. Каждую весну мы семьей перебираемся сюда – и живем до поздней осени. Дом добротный, в нем можно зимовать, крепкие стены выдержат любые морозы. Запасной ключ всегда лежит в известном нам обоим тайнике – на случай, если он решит вернуться. Я знаю, он ни за что не сунется в деревню, такой уж он, мой нелюдимый брат. Он предпочтет остаться здесь. Время от времени я выбираюсь сюда даже зимой, на выходные, чтобы немного передохнуть от трудов и побыть одному. Сейчас у меня есть спутник – сын, которому уже восемь. Он достаточно взрослый, чтобы выжить в тайге. Лес – его стихия. И он поразительно похож на брата. Не только внешностью, но и своими повадками. Порой я улавливаю в нем ту же отчужденность.
Я могу часами сидеть на берегу. Иногда замечаю какое-то движение– то дрогнут метелки тростника, то шевельнется ветка, то взлетят потревоженные птицы. Жена говорит, что это самообман. Но я продолжаю ждать и верить. В конце концов, никто ведь не видел его мертвым. Он просто исчез. Бесследно. Словно растворился в осенней ночи.
Я знаю, он не умер. Он решил покинуть нас на время. И пусть люди говорят, что это не так, однажды он вернется. С сединой в волосах, исхудавший, обветренный, мрачный. Бросит сумку на пороге, скинет с плеча рюкзак, усмехнется и выдавит из себя приветствие. Или каким-нибудь зимним днем зайду в этот дом, споткнусь в полутьме о чужие вещи и обнаружу его спящим на диване. Уставшим с дороги, голодным, но живым.
Сегодня ему должно исполниться тридцать пять. Я стою у озера, смотрю на эту белоснежную гладь, на островок, который несколько лет назад появился из ниоткуда, на нем очень быстро выросли лиственницы. Мы с сыном сходили туда по льду, он взял и пересчитал их. Получилось ровно семь. Не знаю, имеет ли это какое-то значение.
Мне бы не хотелось, чтобы он чувствовал себя одиноким в этот день. Поэтому и стою тут второй час. Замерз, конечно, да и солнце садится, но я не собираюсь уходить, пока он не подаст хоть какой-то знак. Сын несколько раз подходил, но так ничего и не сказал. Тоже молчун, весь в своего дядю. Серьезный не по возрасту. Порой я смотрю на него и вижу брата. Это и пугает, и вселяет надежду. Он, конечно, другой, я это понимаю, и у него будет совсем иная судьба, более счастливая, во всяком случае, я сделаю все, чтобы его жизнь сложилась как можно лучше.
В кармане завибрировало. Не хочется нарушать тишину своим осипшим на морозе голосом, но все же вытаскиваю телефон – вдруг срочный вызов? С экрана улыбается девушка с длинными волосами, не верится, что наша младшая сестренка выросла в такую красотку. Она в городе, студентка, отличница, спортсменка, активистка и гордость всего университета. Я откашливаюсь, чтобы прочистить горло, воздух вылетает изо рта белесым облачком пара.
– Привет, – Лиана, как всегда, говорит так, словно куда-то мчится. На очередную встречу, тусовку, пару, мероприятие, – Ты в доме у озера?
Нет нужды отвечать, вся семья прекрасно знает, что в этот день я всегда выбираюсь сюда, но все же произношу короткое «Да».
– Он подал знак?
Еще один традиционный вопрос.
– Пока нет.
Сестренка умолкает. Это на нее совсем не похоже. Обычно нужно очень постараться, чтобы вставить хотя бы слово в бесконечный поток ее новостей. А тут пауза затянулась на минуту, а то и больше. Переминаюсь с ноги на ногу – относительно тепло, но я уже долго стою на улице, и холод начинает пробирать до костей.
Мы дружно дышим каждый в свою трубку. Лиана явно перешла на шаг, а то и вовсе остановилась.
– А Август? – наконец спрашивает она.
– Ничего.
Снова молчание, растянувшееся на тысячу километров. Я представляю, как оно несется по воздуху от вышки к вышке, а то и успевает метнуться в космос, к спутнику. Интересно, как для машины выглядит тишина? Ведь и для нее должен быть какой-то свой код, последовательность символов. Но нет, это ведь