«25 октября 1847 года, 10 часов 43 минуты,
В последнее время меня словно преследует какой-то человек. Если честно, мне страшно, мой читатель. Примечателен он тем, что использует какие-то непонятные слова. Помимо этого я стал слышать голоса настолько же непонятные. Прошлой ночью он жестоко зарезал Петербуржца, а вдруг я следующий? Возможно, я параноик и это все просто жуткое несмешное совпадение, но остерегаться этого рецидивиста не помешало бы…»
Но тут он перестал писать из-за того, что услышал стук в дверь. Спустившись и открыв дверь, Александр увидел низкую убогую старушку с горбом, протягивающую руку. Поначалу Саша не понял, зачем она эта делала, а потом до него дошло. Старая карга хотела денег. Поискав в кармане монеты, он подал ей 10 копеек. Но лицо старушки вместо того, чтобы смениться на благодарное, сменилось на разгневанное.
– «Малой, а ты не попутал берега?» – злобно спросила убогая.
– «Простите, что?» – с недоумением и досадой спросил Александр.
– «Что, что… глухой что ли? Ты подал мне меньше, нежели есть у тебя в кармане!»
– «Простите, бабушка» – сказал он и протянул ей еще 2 копейки, которые он в действительности не заметил.
– «Вот! Так-то!» – сказала старушка, которая сменила гнев на ехидную улыбку – «Какая молодежь пошла! Расстрелять бы всех вас. Хотя… в тридцать восьмом еще успеет усач» – сказала она, ткнув своей тростью в лицо Александра.
В этот момент Демитренко недоумевал еще больше. О каком тридцать восьмом шла речь? Какой усач? Понять сие загадок он не мог. Но размышления были прерваны очередными кряхтениями старой карги.
«Что зенки разинул? Ай, забей. А мне казалось, к беднякам ты по-другому относишься! Готова была я к избиению. Полон сюрпризов ты, Сашок. Мб и рюмку дашь мне, на посошок?!» – сказала она, породив еще больше вопросов, и начала смеяться на всю улицу неистовым хохотом. Словно гиена в саванне.
Смеясь еще минуту, она пошла прочь, оставляя Александра Демитренко в полном ступоре. Однако не успел он отойти от шока, как она повернулась и сказала: «Мы вскоре встретимся еще, сын Сергея и Елены».
Саше в этот момент вернулся дар речи, но все, что он смог сказать было: «Но!». Не успел он продолжить это восклицание, как старуха растворилась в толпе.
На часах 11 часов 2 минуты. Александр, зайдя домой, пошел в сад. Все больше и больше жизнь казалась Саше какой-то несмешной шуткой. Настолько