Иногда приходил ХОЗЯИН, поливал его теплой водой и давал что-то вкусненькое. Потом ХОЗЯИН пропал. ОН проводил время в одиночестве, которое его не тяготило. Ему нравилось одиночество. ОН просто жил, размышляя о прошлом, которого почти не помнил, а туманное будущее его мало волновало.
ОН практически ничего не помнил из своего прошлого, только большие теплые руки ХОЗЯИНА, которые ОН пытался игриво покалывать еще не одеревеневшими колючками. Помнил, как эти руки бережно опустили его в мягкую влажную землю, и это было лучшее время.
Закаты сменяли друг друга, любимый подоконник не менялся, и все казалось вечным. Но вдруг что-то произошло. В верхнем левом углу окна возникло движение. Сначала там появился совершенно безумный, на первый взгляд, паук. Он занял угол, что-то бормотал и блестел злобными глазами. Казалось, что он хочет сожрать все окно, подоконник и всех, кто там живет. То, что паук безумен, ОН понял сразу. Безумец топал шестью лапами, чесался и кряхтел. Складывалось впечатление, что паук к чему-то готовится. Однажды он выскочил из угла и, словно в трансе, начал плести паутину. Он метался по созданным нитям, спускался, поднимался, семенил по кругу. Это был танец безумного голодного монстра. Паук почувствовал себя хозяином угла.
ОН жил на своем подоконнике и был крайне огорчен вторжением. ОН не знал, как далеко может зайти безумец-паук, но очень не хотел оказаться внутри паутины. Так они и жили вдвоем. Делили теперь уже ставший общим подоконник и ненавидели друг друга. ОН переживал свою беду тихо, а безумец сопел, хрустел суставами, бегал по паутине, действовал на нервы и всячески норовил испортить тот образ жизни, который уже сложился. И что совсем плохо – наращивал свою паутину.
Закаты по-прежнему сменяли друг друга, а паутина росла. Паук был злобным, но слишком маленьким, чтобы быть опасным. ОН это понял давно, и представить свои иголки в паутине не мог.
Закаты сменяли друг друга… Вдруг монотонный звук нарушил размышления о бесконечности. ОН очнулся от мыслей и увидел огромную черную муху. Появление ее было совершенно невероятным. Как она прорвалась через занавеску? По сравнению с пауком это было просто чудовище. Паук в панике бросился в свой угол, затих, притворился больным, но голодные, безумные глаза не отрывались от огромного бифштекса с крыльями, который можно есть всю жизнь. Муха его даже не заметила. Она свирепо махала крыльями, совершая броуновское движение над подоконником. Ее красные сетчатые глаза казались еще более безумными, чем у соседа-паука. Она не просто металась по пространству над подоконником, она билась головой о стекло снова и снова. Это было ужасно. ОН наблюдал и думал, что славные времена ушли навсегда: любоваться закатами в тишине, размышлять о вечности. Как это было здорово. Нет. Какие закаты. Гадина кружила над ним, испражнялась на него в своем бессилии изменить что-то, визжала, истерила. Подоконник из тихой заводи превратился в поле боя.
Закаты сменяли друг друга… В какой-то момент ОН почувствовал тишину – истерика крылатого монстра прекратилась. Муха лежала на пыльном подоконнике лапами вверх. «Такой же шестилапый урод, как и безумец в углу», – подумал ОН. «И ты сдохнешь, время не имеет значения!» – крикнул ОН пауку. Но его никто не услышал. Только ворчание, сопение и дикий блеск глаз.
«Время не имеет значения», – подумал ОН.
Закаты сменяли друг друга… Вдруг ОН почувствовал дуновение ветра, потом несколько капель воды. ОН очнулся. Что это было? Безумец-паук забился в угол, паутина исчезла. Понимание медленно приходило к нему. «ХО-ЗЯ-ИН!», – закричал ОН. Это было счастье. Его переполняли чувства, какие-то волны поднимались от уставших, страдающих от жажды корней до верхушки не менее уставшего, не менее истощенного тела. Его рвало на части, он рыдал и смеялся одновременно, боль и восторг, радость и грусть наполнили его сущность. «Я обезумел и умираю, – подумал ОН. – Время не имеет значения…»
Но ОН не умер. ОН расцвел! Прекрасный белый цветок распространял волны аромата настолько сильного, что даже паук затих и еще глубже забился в свой угол.
Через несколько закатов ХОЗЯИН забрал его с собой.
ОН обитал на белоснежном подоконнике. Жизнь стала более сытой, но его это не радовало. ОН по-прежнему был в одиночестве. Слева от него жила эта сука – китайская роза, а справа – законченный говнюк лавр. Они вечно ругались, обзывали друг друга, брызгали на него ядовитыми каплями. Закатов больше не было. Недружелюбные соседи закрывали Солнце. ОН все чаще вспоминал грязно-белый подоконник, безумца-паука и даже грустил о мухе. Но больше всего он скучал по закатам и тишине, которая давала ему возможность размышлять о вечности.
Тоска сводила его с ума. ОН медленно умирал, а хозяин не мог понять, что с ним происходит. ОН больше ни разу не испытает радость и грусть, боль и блаженство. ОН никогда больше не зацветет.
ОН медленно умирал. Последняя мысль пульсировала и затихала, унося его куда-то ВНИЗ: «Время Не Имеет Значения»
Попутчик
Вместо