Элеанора Лавелль увидела свет в январе 1967 года. Ее мать умерла всего через семь месяцев после этого. В тот год стояло легендарное Лето Любви, когда десятки тысяч хиппи шумно путешествовали по всей Америке и протестовали против Вьетнама. Донна Лавелль в это же время побиралась по задним улочкам, надеясь найти очередного любовника или хотя бы дозу героина. Большинство детей цветов выросло, нашло себе работу и состарилось. Ей преодолеть этот путь так и не удалось.
Ее нашли субботним днем в середине июля. Стояла невыносимо жаркая погода. Отражавшиеся от окон лучи солнца плавили асфальт, изнывающие люди совершенно сходили с ума. В районе, в котором было обнаружено тело, соседи не выказывали большой готовности обращаться к копам, но именно так и поступила соседка Донны – она пожаловалась на плач соседского ребенка. Девочка проплакала всю ночь и большую половину дня, и женщина решила, что непутевая мать снова оставила ребенка, чтобы броситься в чьи-нибудь объятия.
Патрульные обнаружили, что Донна оставила дверь незапертой. Войдя, они увидели распростертое на диване тело; на руке затянут дешевый пластиковый ремешок, на животе – грязный шприц. Она была мертва уже несколько дней.
Неподалеку обнаружился и ребенок в испачканном памперсе и засаленном комбинезончике. Девочке очевидно было жарко и хотелось есть. Ее отправили прямиком в ближайшую больницу, а через неделю перевели в приют. Сведений об отце ребенка или других родственниках найти не удалось.
Чем дальше Джессика читала, тем яснее ей становилось, что без раздраженной чужим ребенком соседки ее собственная жизнь могла бы оказаться под огромным вопросом. Не позвони та в полицию, она не сидела бы теперь перед ноутбуком, грызя пончики и попивая кофе. Прежде чем она смогла продолжить чтение, пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться.
Приблизительно до четырех лет Элеанора прожила в приемной семье. Ее собирались удочерить, но этого так и не произошло. Судя по всему, изменились какие-то обстоятельства. Возможно, женщина наконец сумела забеременеть, семья решила переехать в другой штат или попросту поняла, что не вытянет строительство еще одной комнаты для чужого ребенка. Элеаноре не повезло. После этого она успела пожить еще в двух приемных семьях, а затем вернулась в интернат.
А после совершеннолетия она без следа растворилась в воздухе.
Джессика не смогла найти ни единого документа, который бы проливал свет на жизнь Элеаноры на протяжении следующих трех лет. Ни записей о трудоустройстве, ни финансовой отчетности, ни бумаг о владении недвижимостью или автомобилем, ни даже данных о счете в каком-нибудь из банков. Видимо, Элеанора перебивалась случайными наличными заработками в каком-нибудь баре типа того, что держал Эйс, и постоянно переезжала. Впрочем, об этом можно было только догадываться.
Снова она подняла голову – на этот раз как добропорядочная