И опять снится мне сон: Москва, Красная площадь… Я стою в почётном карауле у входа в мавзолей. На этот раз в мозгу, даже в самой отдалённом его закоулке не возникает никакого сомнения в реальности происходящего. И то, что я стою на посту № 1 в своей видавшей виды синей робе, в чёрной промасленной пилотке, в шлёпанцах на босу ногу и с обшарпанным автоматом на груди, не вызывает у меня никакого недоумения.
Слева по брусчатке мостовой струится знаменитая очередь. Все люди в ней облачены в водолазное снаряжение: акваланги за спиной, резиновые маски на головах. Шлёпая ластами, они медленно продвигаются вперёд, смешно переваливаясь с боку на бок, как пингвины. Группами проходят мимо меня в мавзолей и там становятся на борт бассейна. Затем их тщательно пересчитывает уборщица тётя Мотя, ангельского вида бабулька с мегафоном в одной руке и шваброй в другой, крестит и старушечьим надтреснутым голосом кричит в громкоговоритель:
– Все вниз, срочное погружение! Задраить верхний рубочный люк! Погружаться на глубину сорок метров!
– Есть! – дружно кричат водолазы, опускают на глаза маски и плашмя валятся вниз. Слышатся смачные шлепки о бетонное дно, звон разбитого стекла и лязг железа. В бассейне нет воды! Но следующая партия уже становится на парапет, баба Мотя пересчитывает счастливчиков, опять кричит в мегафон, и действие повторяется.
– Нырять учатся! – доходит до меня. – Было же у нас на физподготовке в училище «сухое плавание», когда перед посещением бассейна все ложатся на пузо и, независимо от того, умеют плавать или нет, под руководством инструктора два часа корячатся на полу спортзала, отрабатывая плавательные движения. Вот, видимо, и водолазам тоже устроили тренировки по нырянию, – совершенно успокаиваюсь я.
По Красной площади бродят странные люди. У всех на рукавах красные повязки с надписью «Патруль». Они ходят, опасливо озираясь по сторонам, отдают честь и проверяют друг у друга документы. Вот под ручку прогуливается влюблённая парочка. У парня в руке открытый «Строевой устав Вооружённых Сил СССР». Пригнувшись к розовому ушку возлюбленной, он с обожанием смотрит на неё и упоённо читает свои любимые статьи. Девушка благодарно внимает и время от времени просит повторить особо понравившиеся строки.
Вдруг мой взгляд привлекает подозрительная фигура. Что-то в ней меня настораживает. Нетвёрдыми шагами по Красной площади движется нетрезвый матрос в бушлате, в брюках клёш и абсолютно мокрый. Словно заправский морской волк, он сжимает в зубах ленточки помятой бескозырки с надписью «Аврора» и, как ребёнок, везущий на верёвочке игрушечный грузовичок, тащит за собой скачущий по брусчатке мостовой легендарный пулемёт «Максим». Иногда он останавливается, достаёт из кармана бушлата бутылку водки, прикладывается,