И с этими её словами окна-экраны немного пригасли, в свечении появились синие оттенки, а в салоне стало темнее и гораздо уютнее. Коля откинулся в кресле, и кресло подхватило эту идею, чуть опустив спинку сделав чуть более рельефным поясничный подпор.
– А у вас тут всё на электричестве?
– Ну, в общем, да. Гражданский транспорт, дома, производства в основном тоже. Только военные летают на любых доступных видах энергии, а стреляют вообще чем-то немыслимым. Сам, наверное, по телеку видел. Например, на универсальном истребителе может быть и термоядерный импульсный двигатель, и водородный, и электрический винтовой для атмосферных полётов, и турбовинтовой, а на новых собираются ставить даже фотонные паруса!
Коля вздохнул.
– Много чего видел… но не понял. Не всё. А на бензине совсем не ездят?
Оказалось, что Милена достаточно сведуща в вещах, в которых большинство девушек его, Колиного, времени совсем не разбирались.
– Углеводороды как топливо себя почти изжили из-за низкого КПД. Кое-где они ещё используются, но это использование исчезающе мало.
– И что, на машинах наших никто не ездит?
– Ну, есть клубы любителей, но, только не обижайся, лошади и лодки гораздо популярнее. У нас под Москвой, кстати, сохранили… – Она сделала едва заметную паузу, чтобы правильно выговорить слово: – Автодром. Древний, ещё начала века. Там любители гоняют, у которых ещё те… – ещё одна пауза, – автомобили остались. Хотя, конечно, там тоже максимальные меры безопасности – улавливатели, силовые магнитные поля, экстренная трансформация дорожного полотна и что-то ещё. Сколько себя помню, ни одной аварии не было.
– Мил, а тебе сколько лет?
– Двадцать шесть.
Повисла пауза, и молчали минут пять, пока экраны опять не стали окнами, открывая вид на подземный терминал.
Тверская была, уже ожидаемо, но всё равно шокирующе – сплошной газон с деревьями. Они, почти не разговаривая, прошли до Александровского сада. На первых этажах зданий, где раньше были магазины, теперь, за витринами с непонятными символами, располагались сплошь рестораны и кафе. А вот памятник Пушкину остался на прежнем месте. В общем, всё изменилось, но как было прежде, Коля помнил смутно, потому что в центр выбирался редко.
Милена остановилась у лотка с мороженым, за которым стояла девушка лет двадцати, в сиреневом форменном платье и белых фартучке и чепчике, почти как раньше в ГУМе.
– Будешь? – весело спросила Милена.
Коля кивнул.
– Мне сельдереевое, – сообщила она продавщице, – а молодому человеку… – и она вопросительно посмотрела на Колю.
– Шоколадное, – неожиданно для себя буркнул Коля, хотя больше любил фисташковое. Ну, мало ли, вдруг у них тут, в будущем, фисташкоевое не популярно, а вот шоколадное – оно казалось как-то надёжнее. И действительно – было у девчушки шоколадное!
Милена взяла два рожка