– Все, ребят, хватит! – Громко, успокаивая себя приказал лейтенант. – А то не дай бог зажмурится, под статью пойдем.
Москвич лежал скрючившись на полу. Его освистывали рыбаки и своими возгласами требовали продолжения.
– Нарываешься. – Предупредил лейтенант одного из свистевших, затем повернул свою тушу обратно к Мкаду и снова задал интересующий его вопрос. – Имя, фамилия, адрес?
Еле разжав зубы, он сипло и тяжело ответил.
– Павел Трухин, Комсомольская 48-54.
– А вы, если не хотите также. – Обратился лейтенант к Власову с Васинько и показал пальцем на Москвича. – Бросайте это.
Взяв данные у обоих рыбаков, полицейские затащили избитое и окровавленное тело обратно в камеру и закрыли ее. Мкад еле слышимо вслед им сказал "зиг хайль".
Власов с Васинько принялись помогать избитому, но тот с твердой решимостью отклонил их помощь. К утру ему будет лучше.
Лицо, за исключением скулы, осталось нетронутым, только вот отбитые почки с печенью долго будут напоминать о себе, вдобавок каждые минут десять Москвич харкал кровью и его жутко рвало. Пришлось попросить ведро.
– Как думаешь, когда выпустят?
Власов жевал известку и смотрел в желтую стену. Атмосфера тут не из приятных, но пересидеть ночь точно можно.
– Утром, не позже. Москвичу вызовут скорую, а мы домой.
Васинько посмотрел на блюющего в ведро Мкада, потом перевел взгляд на Гошу и не дрогнув ни одной мышцей лица, сказал:
– С Днем рождения тебя.
– Присо… Единяю....сь. – в перерывах между позывами произнес Москвич.
Власову ничего не оставалось, кроме как еле слышимо сказать "спасибо". Сегодняшний день оказался хорошим, но отнюдь не для всех.
Пока Глеб с Жорой спали, Москвич всю ночь провел в обнимку с предоставленным ему ведром. Он чувствовал себя так, словно внутри у него находилась манная каша. Режущая боль в животе соседствовала с пульсацией сердца и головы. Казалось, что еще немного, и внутри него что-то натужно лопнет и он умрет от многочисленных внутренних кровотечений. Дышать было трудно, а говорить еще тяжелее. Саднили и ныли два сломанных зуба. Их осколки оставались во рту и царапали щеку, отчего Москвичу становилось еще тяжелее. Только под самое утро он сумел умиротворенно закрыть глаза и уснуть прямо на ведре.
Глава 5
– Выходите, утро.
Люди в камере неспешно проснулись и протерли глаза. Перед ними стоял лейтенант и с недовольным лицом смотрел на них. По его взгляду задержанным начинало казаться, что он готов их убить прямо сейчас.
– Пора вас отпускать, не повесишь ничего. – Призадумался он, цыкнул и сокрушенно закончил. – А жаль.
В камере напротив уже никого не оставалось. По-видимому, рыбаков отпустили раньше. Может даже за пару минут. А раз так, то становилось