«Но гувернантку давно рассчитали, а отец на такое лишь смотрит укоризненно», – девушка вскинула подбородок и прибавила шаг, от чего её светлые локоны, запружинили ещё больше. – «Замок, застеленный коврами, выглядит, конечно, аляповато… И всё же жаль, что их не было во времена мисс Морриган».
Особенно в классной комнате, где в любое время года сохранялся холод, как в подземелье.
«И как ей это удавалось? Стихийные чары?.. Запрещены… Но кто проверит все амулеты, прибывающие с востока?»
Эти штучки – браслеты, кольца и прочие побрякушки с полумагическими свойствами, а чаще просто подделки – заполонили рынки и рыночки по всей стране.
«Восточный морской путь… Отец годами спонсировал это лобби. И наши счета в Танских банках существенно пополнились за счет вложений в торговые экспедиции. Хотя связываться с пиратами – изначально рискованная затея. Но с тех пор, как они негласно служат короне, поставки товаров с Востока стали вполне регулярными. И теперь к нам везут рулоны шелка, пряности и прочую роскошь. А какие там делают украшения! Будто выплетенные из тончайших полосок золота и серебра… Ковры, опять же… О, боги, о чём я думаю?..»
Разговоры с отцом не терпели экспромтов. Это, вместе с важностью лёгкой походки, Аннабель усвоила в тот же год, когда её отдали «…в лапы… ой, то есть на обучение» гувернантке. Сухая, как ветка, и спокойная, как ледяная озёрная гладь, мисс Морриган говорила тихо, но жестко.
«Хватит думать о Морриганше! Её уже нет. А вот отец…»
Однако вопреки намерению выстроить линию разговора, мысли спутывались ещё больше, как те самые восточные узоры на коврах и шёлковых тканях.
«Надо было выпить успокоительной настойки по Магдиному рецепту. Но теперь уже поздно».
Аннабель предупредительно постучала в высокую дверь.
Тишина… Отец мог быть занят письмом. И в таких случаях просто не отвечал на стук. Благоразумнее было бы вернуться позднее. Но дочь уже надавила на круглую ручку с встроенным танским замком и тихо её повернула.
Кабинет пустовал.
Догорал, потрескивая, камин – в последнее время родитель всё чаще жаловался на холод в замке.
«И это на излёте августа. Старость – не радость… Или, не приведите боги, слабоумие? Как это всё некстати…»
Аннабель подошла к столу, вырезанному из клёна, и погладила светлую столешницу… Тонкую… Стол этот, с изящной резьбой, без тени массивности, не вполне вязался со статусом правой руки короля. Но был он подарком от фернов, в знак мира, который страна заключила с ними лет этак 17 назад.
Мать Аннабель тогда ещё носила её под сердцем, и вскоре должна была родить. Отцу же пришлось уехать к северным границам улаживать детали намечающегося мирного соглашения.
Неспокойные то были времена. Изрядно тревожилась и беременная госпожа. Роды наступили чуть раньше срока, предсказанного семейными докторами, и разрешились благополучно – девочка родилась здоровой. Но через час у роженицы началась горячка.
И когда Гриффин Таскилл, измождённый длинной дорогой, подъехал к открытым воротам собственного замка, его ждала начавшаяся уже похоронная процессия.
Где-то в первых рядах её нянька, одетая в непривычное чёрное платье, держала младенца, завёрнутого в белые кружева.
– Девочка?.. Унесите в покои, – лорд даже не взглянул на лицо ребёночка.
Правда, стюард Виллоби потом рассказывал, что хозяин поступил так, потому что посчитал, что младенцу не место на улице в промозглый ветреный день.
Лорд Таскилл лично возглавил процессию и пешим прошёл до самой деревни, где в маленьком храме жрецы провели обряд проводов Мелиссы Таскилл в иные миры и унесли её тело под землю в особую усыпальницу. По слухам, у ног Хранящих Тьму овдовевший хозяин рыдал, как дитя.
Слухи эти, впрочем, отец всегда отрицал.
Через несколько дней после погребения госпожи, к замку подъехал небольшой отряд из солдат королевской армии. Им было поручено сопроводить повозку с подарком от тёмного народца.
Кленовый стол оказался единственной вещью из длинного обоза с данью, которую король пожаловал своему верному слуге. Если не считать пары мешочков с не огранёнными самоцветами, спрятанными в тайнике под светлой столешницей.
Камни отец велел довести до приличествующего вида. Большую часть выгодно продал и купил ещё земель на востоке страны. А из самых лучших ювелиры замка Таскиллов создали колье.
Аннабель любовалась им всякий раз, когда спускалась с отцом и казначеями в подземное хранилище. В дрожащем свете факелов голубые бриллианты, на белом золоте вспыхивали ярче звёзд.
«Свет хранящие! Только вы знаете, как засверкают они при свете дня!» – юная наследница безотчётно улыбалась и неохотно возвращала семейную ценность в кованую шкатулку.
Она с детства знала, что на собственную свадьбу наденет белое платье – фасон его