Последний викинг. Великий город. Сергей Степанов

холопы лениво шевелили веслами. Харальду надоела их медлительность, он сказал, что сам сядет на скамью и будет грести. Норманн не видел в этом ничего зазорного. Его старший брат Олав, отправившись в свой первый морской поход, занял место на скамье для простых гребцов. Но люди боярина Вышаты испуганно замахали руками.

      – Негоже, князь, тебе грести! Не дай Бог, боярин про сие проведает!

      После этого они начали грести по-настоящему, хотя надолго их усердия не хватило. Вскоре они присмотрели высокий сухой островок, пригодный для отдыха и ночлега. Пристав к острову, они собрали хворост и развели жаркий костер. Боярин Вышата строго настрого наказал, чтобы знатный урманн ни в чем не знал недостатка. Струг был нагружен самой разнообразной снедью. Кроме того, холопы наловили рыбы. Сварив ухи, гребцы расстелили на земле полотно, выложили снедь и пригласили Харальда и его спутника отведать угощение. Пока они ели, холопы смирно стояли в сторонке и переминались с ноги на ногу, а когда норманн завершил трапезу и отошел, жадно набросились на остатки боярских яств.

      Харальд вытянулся у костра и вступил в разговор с гребцами. Мало чести было разговаривать с рабами, но достойных собеседников на привале не предвиделось, кроме исландца Халльдора, который редко нарушал молчание. Заведя беседу, Харальд выяснил, что новгородцы весьма гордятся принадлежностью к «огнищу», то есть ко двору Вышаты, первого из бояр Ярицлейва Мудрого. Отцы и деды их тоже были холопами. Норманн невзначай обронил:

      – Мой отец имел рабов. Если они исправно трудились, то по прошествии некоторого времени получали от отца свободу и участок земли.

      – Видать, у твоего отца были рядовичи, посему их гнали с княжеского двора, как срок вышел, – пренебрежительно заметил кто-то из холопов.

      Он ударил себя в грудь и спесиво воскликнул: