Кира отдернула руку и, отвернувшись, пробормотала:
– Не можешь без гадостей. Обязательно нужно испортить настроение.
– Ну-ну… – Глеб усмехнулся и обнял ее: – Я просто пошутил.
– Милые бранятся, только тешатся, – сказала Эмма Леонидовна и с улыбкой всплеснула руками. – Да что же это я! Сыплю поговорками, словно Халид.
– Поговорки – кладезь народной мудрости, – вежливо заметил Константин и протянул ей свою тарелку: – Можно мне еще оливье?
В глубине коридора открылась и захлопнулась тяжелая дверь. Послышались шаги, и в комнату впорхнула розовощекая Юлия.
– Успела? Михаил еще не вернулся?
– Минут через сорок будет, – ответила Эмма Леонидовна, накладывая Константину салат. – Снимай пальто, мой руки и быстро – за стол.
Когда Юлия вернулась со второго этажа в столовую, на ее тарелке уже лежала закуска из баклажанов.
– Боже мой! Как я люблю баклажаны! – Юлия плюхнулась на стул и обвела взглядом всех, кто сидел за столом. – А почему такие кислые?
– Мы не кислые, – ответил ей Глеб. – Мы едим.
Мало-помалу разговор за столом возобновился, но теперь он касался лишь общих тем: московских достопримечательностей, погоды, покупок и магазинов. Однако вскоре он снова был прерван. На этот раз – внезапным появлением старухи, похожей на убиенную графиню из «Пиковой дамы».
Она возникла в дверном проеме неожиданно. На ней был распахнутый халат, под которым виднелась ночная рубашка. Седые волосы были заплетены в две тощие косички и перетянуты узкими лентами.
– Михаил еще не вернулся? – спросила она, вцепившись в дверной косяк.
– Скоро будет, – ответила Эмма Леонидовна и, не вставая со стула, захлопотала: – Прошу, садитесь за стол, Полина Аркадьевна. Для вас есть прибор.
Но старуха словно не слышала. Едва держась на ногах, она хрипло повторила:
– Когда Миша вернется, скажите, чтобы срочно зашел ко мне.
– Скажу, непременно скажу. Леся принесет ужин вам в комнату, я распорядилась… – сказала домоправительница, но старуха, будто угрожая, затрясла сухим кулачком:
– Пусть сразу придет! Я все должна ему рассказать!
Эмма Леонидовна поднялась из-за стола и направилась к ней:
– Ступайте в комнату, Полина Аркадьевна. Напрасно вы встали с постели. Давайте, я вас провожу.
Уйдя со старухой, домоправительница вскоре вернулась раскрасневшаяся и, казалось, расстроенная. Сев за стол, наколола на вилку огурец и тут же отложила в сторону.
– Жалко старуху…
– Кажется, она чем-то напугана, – заметил Кречетов.
– Полина Аркадьевна больна, – сочувственно проговорила Эмма Леонидовна. – Она – подруга покойной матери Михаила. Две недели назад приехала к нам из Питера. Михаил оплатил лечение, на днях ее увезут в клинику.
Цокая каблуками, из кухни с подносом вышла горничная и направилась к лестнице.