Я – Васька из Кокошино. Иван Федорович Панюхин

мы пришли домой. Дядя Серёжа велел мне зайти в избу первым, весело обнять тётю Таю и похвастаться, как много мы сделали, чтобы отвлечь её внимание. А он тем временем успел потихоньку сбросить с себя всю ватную рвань и спрятать свои раны под домашней одеждой. Вроде всё получилось и мы переглянулись, радуясь нашей удаче. Но тётя Тая всё же долго приставала к нам с расспросами, почему мы так сильно задержались? Дядя Серёжа доказывал ей, что мы заходили к Сергею Семёнычу, выясняли кое-какие вопросы насчёт поваленного леса. Но тётя Тая не верила, потому, что к Сергею Семёнычу нам было не по пути. Тогда дядя Серёжа сказал: «Завтра я тебе устрою очную ставку с Сергеем Семёнычем. А сейчас давай спать, устали мы с Васькой». – «Спать?» – удивилась тётя Тая.

      Декабрьская ночь длинная, но это не значит, что её всю надо спать. Именно потому и удивилась тётя Тая, а потому, плотно накормив нас ужином, уселась рядом с дядей Серёжей, обняла его и ласково зашептала ему в ухо: «А ведь я тебе всё равно не верю. Ну что тебе… жалко рассказать всю правду сразу?»

      Дядя Серёжа поморщился от боли, снял её руку с левого плеча и сказал: «Ты извини, тут у меня чирей выскочил. Давай в другой раз пообнимаемся». – «Чирей? Откуда у тебя чирей? Утром ты об этом ничего не говорил. Ну-ка покажи, мы его сейчас… в два счёта…» Тётя Тая потянулась к пуговицам рубашки, чтобы расстегнуть, но дядя Серёжа отстранил её руки и сказал: «Я пошутил. Ничего там нет». Тётя Тая села напротив него и уставилась изучающим взглядом. «Ты какой-то сегодня не такой». – «Может быть и не такой, но и не такой-сякой, – сказал дядя Серёжа, взял тётю Таю за плечи, прислонил свой лоб к её лбу, покрутил головой, встал, подошёл к кровати и стал её расправлять. – В самом деле, Тая, мы очень устали. Топорами целый день махали, да и убродно в лесу. Утро вечера мудренее».

      Я разделся и забрался на печку. Дядя Серёжа устроился на постели. Тётя Тая унялась и несчастный день закончился. Зато утром, задолго до рассвета, кто-то постучался в ворота. Тётя Тая на кровати мостилась с края, потому встала первой и вышла узнать, кто там пожаловал в такую рань? Дядя Серёжа тоже встал и сразу пошёл к умывальнику, щупая на ходу заклеенные раны. Я свесил голову с печи, ожидая с кем тётя Тая в избу зайдёт. В дверь вошёл Сергей Семёныч, а за ним – врач, ну и тётя Тая, конечно. Дядя Серёжа, только и успев три раза щёлкнуть соском умывальника, оглянулся на вошедших и спросил: «Что случилось, Сергей Семёныч?» – «Доброго вам утра! – поздоровался Сергей Семёныч. – Я тоже хотел бы знать, что с вами вчера приключилось?» А врач, не поздоровавшись, сразу пошла к дяде Серёже, спрашивая на ходу: «Как ночь спали?» И сразу стала щупать его раны.

      Тётя Тая недоумённо крутила головой, как бы молча спрашивая и вошедших, и дядю Серёжу, и меня – Что здесь происходит? Потом она рывком подскочила к дяде Серёже и стала внимательно всматриваться туда же, куда и врач. На лице её вдруг отразился испуг. «Что? Что случилось?! – воскликнула она. – Что вы вчера от меня утаили? Я знала, я чувствовала, что с вами что-то случилось,