Наутро Апельсин был разбужен деликатным стуком в переборку. Позёвывая, он вылез из койки, отворил дверь и отшатнулся. На пороге, глуповато улыбаясь, стоял боцман, держа в руках большую банку. Глаза боцмана светились яркими одуванчиками.
– Получите, доктор! – он протянул банку.
– Это что такое! – обомлел Апельсин, машинально принимая тяжёлый сосуд.
– Анализы! – прошептал боцман, краснея и озираясь. – Анализы я принёс. Семя, значит. По-вашему, по-научному – сперма будет.
– Почему так много? – оторопел Апельсин.
– Так от всей палубной команды, – объяснил боцман. – А потом ещё и мотористы добавили. За напиток – спасибочки. Ох и забористый, едрёна вошь!
– Да вы с ума сошли! – затрясся доктор. – Надо было каждому! В пробирку! – он схватил со стола пробирку и сунул под нос боцману.
– Вы что? – обиделся тот, разглядев стекляшку. – Да как же в такую хреновину возможно поместиться? А банка – в самый раз! – и покраснел ещё гуще.
– Идиотизм! – заверещал Апельсин. – Невежество!
– На вас не угодишь, – с достоинством возразил боцман. – Ребята всю ночь старались, а вы такие слова… – и ушёл, топоча сапогами.
Апельсин уже хотел шарахнуть дверью, но не успел, в каюту протиснулся старпом, жёлтоглазый и смущённый.
– Это от всего комсостава, – буркнул он. – Теперь чтобы без обид и жалоб! – и водрузил на стол точно такую же банку. – Отмечаю, наше с капитаном – тоже здесь!
Следующие полчаса поголовно жёлтоглазый экипаж занимался тем, что ловил обезумевшего Апельсина. Учёный носился по трапам и коридорам, держа в руках трёхлитровую ёмкость и выкрикивая оскорбления в адрес экипажа, отдельно поминая Динозавра. Будучи зажат в угол, доктор отбивался ногами, а потом, прицелившись, запустил тяжёлой банкой в голову старпома, руководившего облавой. И попал. После чего, проорав напоследок какое-то грязное латинское ругательство, сдался.
Заботу о тронувшемся принял на себя судовой врач, но лечил небрежно, без души, ибо не мог простить Апельсину сокрытие научного намерения.
Ивашкину грозил суд Линча, но, поразмыслив, команда решила, что поскольку пострадали все поголовно – это всё же не так обидно.
– Ещё успеем утопить! – решил экипаж.
В ту же ночь у каюты капитана появилась пустая трёхлитровая банка. Обнаружив посудину, Динозавр с ужасом осознал, что теперь эта банка будет преследовать его до конца карьеры, не спасёт даже бегство в другое пароходство. Заход в порт несколько отвлёк капитана от мрачных размышлений, но беды не закончились. Санитарные власти обычно не устраивают налёты на судно, вернувшееся из каботажа, но история с отказом везти клопов не забылась, и медики решили всё же навестить несчастный пароход. И обнаружили массовую желтоглазость, что, как известно, бывает при гепатите, проще говоря – желтухе. Прибыла бригада инфекционистов, судно выгнали на карантинную стоянку, и вместо объятий родных команда принялась сдавать анализы. На этот раз – по-настоящему.
Вспыхнул