Хоть ковид, хоть не ковид
Ай ли, ой ли, друг мой ситный
Ай лю ли Невечный Жид
Страх упрятав под подушку
Спишь без просыпа хоть днём
Хоть в толпе хоть в одиночку
Хоть биясь в любви вдвоём
И помрёшь ты не проснувшись
Перестав на свет моргать
Сочинивший строчек кучку
Для таких как ты читать
ПОКУТНИК
Когда посмеешь в самом деле,
То смерти не найдёшь в пределе.
С тем, кто сумел взять да посметь,
Пребудет рядом вечно смерть,
Советчик, друг и вечный спутник,
Такой же, как и ты, покутник.
– —
В семье нас гипнотизируют на всю жизнь вперёд. Можно, конечно, и разгипнотизироваться, Но это и не просто и кое-что не так и плохо.
Бабушка звала меня: «Покутник», – и переводила это слово с белорусского (по её словам): «Юродивый»
Юродивый, насколько помню, означало бродяжка, у которого ничего нет и которому ничего не нужно, – смешной и никчемный, не «от мира сего»
– -
Или ещё – веригоносец
«Не читаю Канта я…»
Не читаю Канта я
Не читаю Гегеля
Не читаю ничего
А играю в кегли я
Мне опять
Сегодня пять
Скоро в школу
Вот же блять
Поясница не болит
И в башке отменно
В животе аппендицит
Целый совершенно
Синий томик Маршака
С песенкой для малого
Складность детского стишка
Сладкое для старого
НАШИ
такие вот советские битлы
в провинции в столице в поднебесье
запомнились и мне в моём предместье
ещё том-сойеры и ни добры ни злы
но уже стайка со свинчатками в кармане
уже умеют различить своих-чужих
и каждый должен быть перед чужими лих
иначе быть своим он перестанет
а мне чужие или все или никто
как это вышло так мне похеру ребята
Земля – танцующий под Солнцем конь в пальто
и точно буду вечно жить когда-то
КТО ВСПОМНИТ!
А это были леденцы
В липучем фантике бумажном.
И если я отдам концы,
Кто вспомнит
Мелочь эту радужную
Уже никто – другие сласти
До аллергии хороши
И даже с водкой для души,
Для вкуса мне в беззубой пасти
И чай.
И чай, ты всё ещё прохожий,
Не пионер, не варвар, нет,
И спать пойдёшь потом попозже,
И выключить забудешь свет.
КТО-ТО
Кто-то хочет хныкать
Кто-то хочет плакать
Повод есть конечно
А я не хочу
В белых