36 человек («Сибирская жизнь», №95 за август 1918 г.), Иван Серебренников в «Воспоминаниях» приводит цифру в 56 депутатов, Михаил Курский, в упоминавшейся уже нами статье, – 47, красноярская газета «Свободная Сибирь» (№138 за 1 ноября 1918 г.) также настаивает на числе 47, а иркутский «Свободный край» (№56 за 3 сентября 1918 г.) каким-то образом насчитал 45 депутатов. Полковник Глухарёв в своём докладе указывал, что на ночном заседании членов Сибирской областной думы присутствовали 57 человек. В любом случае, даже при самом оптимистическом раскладе, количество собравшихся делегатов действительно явно не дотягивало до кворума, определённого заранее обусловленным минимумом в 90 человек.
компенсации за односторонний выход России из войны, за долги царского правительства и пр.
Таким образом, для сибирских политиков наступил момент истины.
Одним из мемуаристов, кто описал это заседание, но, правда, всего
лишь в нескольких предложениях (однако, и на том большое спасибо), является Георгий Гинс, член кадетской партии. Сам он на нём не присутствовал, его даже не было тогда в Томске, поэтому Гинс воспроизвёл происходившее, по всей видимости, лишь по воспоминаниям знакомых ему очевидцев, а может быть, и просто, что называется, понаслышке: ведь бывает же и такое не только у историков, но даже и у мемуаристов. Представил он нелегальное депутатское собрание точно так же, как и Александр Адрианов, преимущественно в «багровых тонах»; написал о том, в частности, что имена кандидатов в министры якобы просто-напросто кем-то негромко выкрикивались по списку и без всякого практически обсуждения и голосования одобрялись. И ещё (почти дословно): «…храбрые заговорщики постоянно прислушивались, не идут ли большевики». Бог судья, как говорится, за такое «воспоминание». Однако, кто знает, как там всё происходило на самом деле?..
Впрочем, совещание оставшихся в «живых» думских представителей прошло в общем тихо и спокойно, никто ни на кого, кажется, особо не давил, и всё потому, что у большинства присутствовавших эсеров не оказалось, собственно говоря, как мы полагаем, никаких серьёзных оппонентов в ту холодную январскую ночь (или день). За исключением, пожалуй, уже упоминавшегося нами, единственного представителя Потанинского кружка, читинца Михаила Колобова, который, что называется, в гордом одиночестве и, кажется, не очень активно отрабатывал свой хлеб официального оппозиционера. Все фракции Думы получили, по всей видимости, ровно то количество министерских постов, на которое они могли рассчитывать, учитывая уровень собственного политического влияния на тот момент. Было создано в полном смысле