Лариса шагнула в только что оставленные мамины следы на снегу и пошла в противоположном направлении. Через несколько минут по ее следам шагал Павел к двум своим одиноким женщинам. Зажжется еще одна лампочка в общественном подъезде, и станет людям видно, куда идти.
Послесловие
Холодно. За окном минус двадцать четыре. Пасмурно. Понедельник. В офисном помещении звучит песня о снегопаде:
Раскинутся просторы,
Раскинутся просторы
До самой дальней
утренней звезды.
И верю я, что скоро,
И верю я, что скоро
По снегу доберутся
Ко мне твои следы.
Павлина подпевает.
– Последнее время часто эту песню передают, – говорит молодой человек с внешностью Макаревича в юности. Он в новой жилетке и слегка пыжится, как всегда в таких случаях.
– Мама эту песню обожает.
– Лариса тебе не звонила?
Ответа не последовало, так как открылась дверь, и в офисное помещение вошла сама Лариса. Всеобщее оцепенение было коротким. Всего два страусиных шага, и Лариса обняла Павлину.
– Соскучилась по вам. – Женщина кивнула «Макаревичу».
Тот провел руками по груди, расправляя обновку.
– Подписал? – Лариса сняла с плеча большую сумку из добротной кожи, вынула из нее кухонные емкости, завернутые в фольгу.
– Кто, что подписал? Новая сумка? В ней утюг? – Павлина радовалась встрече и примирению. Пританцовывая, она заглядывала в глубину новой Ларисиной сумки.
– Директор. Заявление об уходе. Утюг для мамы.
– Ты увольняешься?
Неподдельное удивление сотрудницы заставило Ларису подойти к своему столу, на котором так и лежал с пятницы лист с заявлением об уходе.
Павлина, прочитавшая его из-за плеча коллеги, произнесла:
– Мы его не видели, и ты ничего не говорила. Так ты стол по этому поводу накрываешь?
– Выходит, что нет, – рассмеялась Лариса.
– Что у тебя в фольге?
– Омлет, утром запекла для вас в австрийской духовке. Сказка!
– Омлет? Или духовка? – подал голос «Макаревич».
Лариса вспомнила необыкновенную духовку в шикарной квартире мужчины из дома напротив, лукаво посмотрела на коллег и произнесла:
– Жизнь – сказка.
– А ну давай рассказывай, рассказывай… – потребовала Павлина, заглядывая в глаза Ларисы. – У тебя глаза шоколадные, с вкраплениями.
Лариса согласилась. Она теперь знала об этом. Утром ее глазами восхитился компактный мужчина, назвав их рябенькими.
Он и она
Есть один день в году, утро которого, будто причастие, действует на каждого. Любой выходящий на улицу в это утро человек делает шаг в первозданный, невладанный мир. В холодном воздухе звенящая тишина. Словно свадебное платье надела природа. Белым-бело вокруг. И не просто бело.
Бело-нежно,