– Что вы творите, Алекс! Шею хотите себе сломать? Обормот несчастный!
– Пытаюсь произвести впечатление, – ответил я. – У вас есть трапеция? Я умею висеть, уцепившись носками за перекладину.
– Не сомневаюсь. Весь ваш репертуар известен мне куда лучше, чем вы думаете. Подите-ка сюда, садитесь, я приготовлю вам коктейль.
Маделин вполне могла отвлечь мое внимание, вознамерься я в угоду Вулфу приударить за Гвен. Она была эффектнее Гвен: стройная, но не тощая, с гладким смуглым лицом и большими темными глазами, которые она любила томно прикрыть, чтобы затем неожиданно распахнуть и совершенно пленить вас. Я уже знал, что ее муж, пилот бомбардировщика В-17, погиб в сорок третьем в небе над Берлином, что она полагает, будто все на свете уже повидала, но ее можно убедить взглянуть еще разок, что ей нравится имя Алекс и что она надеется услышать от меня несколько забавных историй, которые она еще не слышала. Да, Маделин вполне могла отвлечь мое внимание от Гвен.
Я подошел и сел рядом с ней на скамью, залитую солнцем, но обещанного коктейля не получил, потому что тележку с закусками и напитками окружили трое мужчин, и один из них что-то готовил для остальных. Это был Джеймс Сперлинг-младший. На год или два старше Маделин, он почти ничем не напоминал своего отца. Взглянув на его изящную фигуру, гладкую загорелую кожу или широкий капризный рот, никто бы не сказал, что он похож на шахтера. Прежде мы с ним не встречались, но кое-что я о нем слышал. Не поручусь за точность выражений, но, кажется, это был упорный малый, который прилежно взялся за учебу, чтобы найти свое место в отцовской корпорации, и начал разъезжать по шахтам, мотаясь то в Бразилию, то в Неваду, то в Аризону, но быстро утомился и вернулся в Нью-Йорк восстановить силы – здесь хватало тех, кто был готов составить ему компанию.
Рядом с ним у тележки стояли двое гостей. Поскольку нас занимали лишь Рони и Гвен, поначалу я почти не общался с остальными, разве только из вежливости, но позже мне пришлось обратить внимание и на кое-кого еще. Складывалось такое впечатление, будто тут начало происходить кое-что любопытное, и я немного расширил сферу своих интересов. Если я что-нибудь понимал во флиртующих женщинах, то миссис Эмерсон, для друзей и врагов просто Конни, явно строила глазки Луису Рони.
Но прежде о тех двоих у тележки. Один из них был крутой парень, чуть старше меня, по имени Уэбстер Кейн. По моим сведениям, он был экономистом, выполнял кое-какую работенку для Корпорации континентальных шахт и считался другом семьи. Обладатель крупной красивой головы и шевелюры, явно не знакомой с расческой, небрежно одетый, он ни разу не искупался в бассейне, зато все время пил. Через десяток лет он вполне мог бы сойти за сенатора.
Я был рад случаю запечатлеть крупным планом другого мужчину, ибо мне частенько доводилось слышать, как Вулф разбирает его по косточкам. В шесть тридцать вечера пять дней в неделю Пол Эмерсон вел на радио Питтсбурга аналитическую программу, спонсируемую Корпорацией континентальных