– На этом месте ты далеко не первый.
Марк кивнул.
– И все фригус-заключенные без исключения, до того, как сюда приходят, думают, что мир изменился до неузнаваемости. Что он абсолютно другой. Но это не так. Он все тот же. Немного другие детали, но суть осталась неизменной. Я хочу, чтобы все освобожденные видели это сразу. Понимаешь?
Марк стал наблюдать, как очередной поезд отправляется от их здания куда-то вдаль, набирая скорость.
– Может быть, – ответил он, – как мне это понять? Как понять, что мир все такой же простой? Если для его освоения мне понадобился куратор?
– Думаешь, парадокс? – Пир показал растерянную улыбку. – Видишь ли, в скором времени тебе может показаться, что быт, культура, техника – все другое. Новое, непонятное. Особенно тебе. И это, правда, отчасти. Но я хочу, чтобы ты сразу понял – это лучшее время для нас всех. Комфортно и легко жить. И так это выглядит со стороны.
Он медленно провел рукой по просторам городского вида.
– Если, не принимать во внимание некоторые нюансы, то ничего необычного?
– Именно, – Пир щелкнул пальцами и повернулся к нему, – ничего необычного. Но намного лучше.
– Что, даже средняя продолжительность жизни стала выше? – попытался пошутить Марк.
– По статистике восемьдесят четыре у мужчин, у женщин восемьдесят семь.
– По-прежнему живут дольше нас, – заметил он, немного удивленный быстрым ответом куратора.
– Это третий показатель в мире.
– Какое достижение для страны! Правда, стали жить лучше?
– Социально-экономическое преобразование.
– Давно?
– Все постепенно. Но первые изменения, если верить истории, были ощутимы уже около семидесяти лет назад.
И, наконец, смысл слов о пройденных годах прошел сквозь пелену неосознания Марка. Семьдесят лет! А у него прошли все сто пятьдесят! Ушли. Скорее всего, теперь не было знакомых мест на этой планете. Все очертания изменились или исчезли вовсе. Не было тех самых зданий, дорог, деревьев, чьи образы были еще так светлы в его памяти. Многое из всего этого появилось намного позже. А самое главное – люди. Не осталось никого, кого он бы мог знать. Ни единой души. Или тех, кто мог знать тех, кто мог бы знать его. Эту цепочку можно было продолжать довольно долго. Он был максимально чужим. За пределами этого здания у него не оставалось ничего. Не было дома. Ни в этом городе, ни в другой точке мира. Его никто не ждал, никто не встречал. И он больше никогда никого не увидит из родных лиц. Никому, не нужен в самом полном понимании.
На какое-то мгновение легкие Марка сдавило. Он отошел от карниза, стараясь сделать вдох. Один глоток воздуха, второй. Это была не паника, лишь страх от мысли настоящего одиночества.
– Эй, парень? Тебе плохо? Дыши глубже, – Пир, заметив его состояние,